ИЗ РАННЕГО ЕСЕНИНА: *НАСТУПИЛА ОСЕНЬ ОТЦВЕЛА КАПУСТА И УЖЕ УВЯЛИ ПОЛОВЫЕ ЧУСТВА. ВЫДУ НА ДОРОГУ ПОЛОЖУ ХРЕН В ЛУЖУ ПУСТЬ ЕГО РАЗДАВЯТ ВСЕ РАВНО НЕ НУЖЕН. * НАВЕЯНО СЕГОДНЯШНЕЙ ПОГОДОЙ.

:-D :-D :-D (md) (md) (md) ужос .....

Берегите своих детей,
Их за шалости не ругайте.
Зло своих неудачных дней
Никогда на них не срывайте.
Не сердитесь на них всерьез,
Даже если они провинились,
Ничего нет дороже слез,
Что с ресничек родных скатились.
Если валит усталость с ног
Совладать с нею нету мочи,
Ну а к Вам подойдет сынок
Или руки протянет дочка.
Ведь растают как снег весной,
Промелькнут дни златые эти
И покинут очаг родной
Повзрослевшие Ваши дети.
Перелистывая альбом
С фотографиями детства,
С грустью вспомните о былом
О тех днях, когда были вместе.
Как же будете Вы хотеть
В это время опять вернуться
Чтоб им маленьким песню спеть,
Щечки нежной губами коснуться.
И пока в доме детский смех,
От игрушек некуда деться,
Вы на свете счастливей всех,
Берегите ж, пожалуйста, детство!

. Дидро.
Из запаха яблок и солнечных дней,
Весенней капелью пишу о тебе.
Из радуги выжму чернила ночей,
И бабочек крылья вспорхнут на руке.
Пишу о тебе отражением дней,
В чарующих звуках весенних дождей.
Мелодией вальса из ярких огней
Кружится мечта на ладони твоей.
Из листьев, опавших осенних ветвей,
Туманом рассвета пишу о тебе.
Волшебным мгновеньем из сна тополей,
Рассыплю на небе - узор орхидей...

ЗНАЮ ТАТЬЯНА НО ЧТО ПОПИШЕШЬ- КЛАССИКА.

В свободном падении...
Елена Лубоцкая

Ты-моя эрогенная зона-
Я сыграю собой на тебе,
Я не буду ленивой и сонной
И не буду-себе и себе...

Я не буду картинно ласкаться,
Нарочито и плавно скользя,
Захочу-стану больно кусаться
И попробуй сказать мне-нельзя!

Я настрою тебя,словно струны,
Что к земле протянулись дождем,
Мы не зелены больше,не юны,
Что спешить?Мы еще подождем...

И условность презрев и культуру
В жарком темпе горячечных слов
Мы сыграем с тобой увертюру
Из фантазий,желаний и снов...

на стих поэтаSh.Izov
"Всем спокойной ночи!
Отзвенит по траве вечерней зари коса...
Мне сегодня хочется очень
Из окошка луну обоссать."
.................(С.Есенин)
-----------------------------------
***
ну а коль не дано мне творить чудеса?
не смогу, не достану?..
................... не стану плакать!
что с того, что луна далеко в небесах?
отражение в луже...
...................можно обкакать...

С.Есенин.

Славь мой стих,кто ревет и бесится,
Кто хоронит тоску в плече
Лошадиную морду месяца
Схватить за узду лучей......

Я думала, что главное в погоне за судьбой - Малярно-ювелирная работа над собой: Над всеми недостатками, которые видны, Над скверными задатками, которые даны, Волшебными заплатками, железною стеной Должны стоять достоинства, воспитанные мной. Когда-то я так думала по молодости лет. Казалось, это главное, а оказалось - нет. Из всех доброжелателей никто не объяснил, Что главное, чтоб кто-нибудь вот так тебя любил: Со всеми недостатками, слезами и припадками, Скандалами и сдвигами, и склонностью ко лжи, Считая их глубинами, считая их загадками, Неведомыми тайнами твоей большой души

ИЗРАННЕГО ЕСЕНИНА: *НАСТУПИЛА ОСЕНЬ ОТЦВЕЛА КАПУСТА И УЖЕ УВЯЛИ ПОЛОВЫЕЧУСТВА. ВЫДУ НА ДОРОГУ ПОЛОЖУ ХРЕН В ЛУЖУ ПУСТЬ ЕГО РАЗДАВЯТ ВСЕ РАВНОНЕ НУЖЕН. * НАВЕЯНО СЕГОДНЯШНЕЙ ПОГОДОЙ.
Сегодня 18:51
ипмите дев на свежом сене..с приветом к вам ссергей есенин

На моей земле видно так повелось,
Всё не слава Богу, всё не так, как у всех,
То ночами маемся, то засветло пьём,
Стороной взглянуть - и смех, и грех.
Ой, мама, мама, больно мне.
На моей земле каждый в правде ослеп,
Брат на брата прёт, сын отца тянет в блуд,
На моей земле вместо колоса - серп,
Вместо солнца - дым, вместо воли - хомут.
Так за веком - век, ни кола, ни двора,
От тюрьмы - сума на стыке эпох.
В драке не поможем, но случись война,
Даст Бог, победим, победим, даст Бог.
А у земли одно имя - Светлая Русь,
В ноги поклонись, назови её - мать,
Мы ж - младенцы все у неё на груди,
Сосунки-щенки, нам ли мамку спасать?
А на часах без пятнадцати три,
Время - как река, не воротишь назад.
А ты хоть раз попробуй оглянись
Да посмотри,
Что сумел, что сделал, и кто этому рад.
* * * * * * * * * * * * * * * * * Алиса (v)

:-)
*Прощание с осенью
* * * * * * * * Булат Окуджава
Осенний холодок. Пирог с грибами.
Калитки шорох и простывший чай.
И снова неподвижными губами
короткое, как вздох: "Прощай, прощай..."
"Прощай, прощай..." Да я и так прощаю
все, что простить возможно, обещаю
и то простить, чего нельзя простить.
Великодушным я обязан быть.
Прощаю всех, что не были убиты
тогда, перед лицом грехов своих.
"Прощай, прощай..." Прощаю все обиды,
обеды у обидчиков моих.
"Прощай..." Прощаю, чтоб не вышло боком.
Сосуд добра до дна не исчерпать.
Я чувствую себя последним богом,
единственным умеющим прощать.
"Прощай, прощай..." Старания упрямы
(знать, мне лишь не простится одному),
но горести моей прекрасной мамы
прощаю я неведомо кому.
"Прощай, прощай..." Прощаю, не смущаю
угрозами, надежно их таю.
С улыбкою, размашисто прощаю,
как пироги, прощенья раздаю.
Прощаю побелевшими губами,
пока не повторится все опять -
осенний горький чай, пирог с грибами
и поздний час - прощаться и прощать.
1964

Если будет чёрная зима
Я останусь дома
Сочиняя грустные слова
Для своих знакомых
Песни на полу
Голова на печке
Радость по утру
В этих перекошенных дворах
Заблудится сложно
Можно удивляться пустякам
И влюбляться можно
Waiting 4 the Sun
На обед картошка
Радость по утрам
Календарь прибитый над столом
Отражался в ложке
Вспоминал о друге дорогом
И грустил немножко
Холодно внутри
Но тепло снаружи
Маленькие дни...

Писать стихи -
Что лодку тащить на берег,
Ее засыплет песком,
Стихам никто не поверит,
В небе
Останутся кружиться
Только
Две одинокие птицы,
Белая - вверх,
А черная - вниз,
Может быть - страх,
А может - каприз,
Либо то и другое,
Либо просто так...
Писать на песке -
Это лучше, чем жечь бумагу,
Волна благодарит,
Вместо букв оставляя влагу...
Я на магнитофон
Запишу себе шум прибоя
И как летают, там летают,
В небе,
Эти двое:
Белая - вверх,
А черная - вниз,
Может быть - страх,
А может - каприз,
Либо то и другое,
Либо просто так...

Любовь и осень в чем-то вы похожи,
В вас красота и грусть одновременны,
Что душу так внезапно растревожат,
И след оставят в сердце непременно.
Любовь и осень в чем-то вы созвучны
Высокими и низкими тонами,
Печаль и радость слиты, неразлучны,
Плывут морскими *сильными *волнАми.
Любовь и осень в чем-то вы едины –
Приходом ярким и уходом *серым,
Но нет прекрасней жизненной картины -
Хотя б недолго быть единым *целым.

Пьяные ноты останутся при ключе.
В такт. Двадцать восемь ступеней. Строкой по спинам
Я проложила свой путь до тебя. Зачем? -
Необоснованно вписано в осень. Спи, нам -
сниться друг другу, согласно прогнозу рук,
четверть сезона и пару грехов до яви.
Я говорю тебе глупое слово «друг»,
скупо надеясь, что это меня избавит
от паранойи – не слышать твоё «хочу»
через молчание. Страны. И речевые
приступы прежде на вкус не знакомых чувств,
словно я рифмой сегодня пишу впервые
наши стихи, облаченные в кружева,
с тем, чтобы выглядеть крайне смешно и странно.
Ты – мой бумажный, подписанный оживать
нитями жемчуга, прописью океана.
Это ли нежность? Откуда такой финал?
Вряд ли ты видишь, - до боли в меня вникая.
Игры невежества. Что ты о страсти знал? –
Я не боюсь её. - Избранно привыкаю

Дьявол в белых одеждах танцует вальс,
мастерски, виртуозно тебя кружит.
и между вами такая случилась связь,
словно на этом основана чья-то жизнь,
будто ваш танец - жертвенный ритуал.
как на добычу, смотрит мне дерзко вслед.
ты подмигнула мне "он на тебя запал,
а между вами разница в триста лет".
Дьявол умён, циничен, красив собой,
для миллиона женщин большой кумир.
я понимаю, что завтра случится бой,
Высшие Силы будут делить наш мир.
Дьявол берёт твою руку, ведёт за стол,
взглядом в бокал роняет кусочек льда.
ты говоришь мне, что если уж он пришёл,
значит со мной останется навсегда.
ты меня с ним знакомишь, ты холодна,
держишь дистанцию честно и так легко,
он предлагает выпить мне с ним вина,
и обещает мёртвый в душе покой.
он так чертовски хорош, в нём легко тонуть.
за красотой его глаз не видать подвоха,
настолько, что хочется детство своё вернуть,
и спросить:
- мам, а почему дьявол - плохо?
но ты для него игрушка, заложница и раба,
скользишь по моей одежде, меня раздевая взглядом,
и хочется закричать тебе "ну разве я так слаба,
что вовсе безоговорочно могу быть с тобою рядом?!"
ты знаешь, конечно знаешь, что завтра грядёт война,
но любишь меня, и пальцы твои под столом немеют.
и ждёт моего ответа загадочный Сатана.
и с каждой секундой новой накал его чувств сильнее.
в последних прикосновеньях твой образ такой родной,
ты слёзы сдержать не можешь, хоть он и следит за нами.
целуешь меня в висок:
- ну так что, ты пойдёшь со мной?
- нет, извините пожалуйста, я не с вами.

Кокаиновый вальс
Smoker
Дорожка кокаина на белом пианино,
Игра в две ноздри вальсов Шопена,
Себя разотри в гулкой вселенной
Человечьим маслом, мукою блинной.
Сделай вдох белейшего воздуха,
Которым поздно очистить трахею,
В ней - глинозем города Грозного –
Черной дыры неделимой Расеи.
Оставь отпечатки на белых клавишах
Чернота пальцев будет контрастней,
Взашей *«калашей» гони из давешнего,
Молчащие в памяти – они опасней.
И красной линией – по черным и белым
Границей спектра плесни сущее.
Трофейный дедовский парабеллум
Захвати с собой в подарок Пушкину…
И белой дорожкой кайфа нездешнего
Войди (иль выйди), *вальсируя гладко,
С печалью о том, что тебя, всегрешного,
Другие сыграют. *По отпечаткам.

Бегемот- сестре.
Что поможет коту?
Солидный глоток керосина!
Я по-жизни дурак,
Я по жизни- кричу в пустоту!
Бедный сталкер!
Заклинило в зоне дрезину.
Или сердце мазутом испачкал
В одесском порту.
Станцевали мы танго, сестра.
Спляшем, милая, польку!
Под сосиски и пиво распутаем все узелки.
В Новый Год ты подаришь мне
Сердца пахучую дольку,
Прикоснувшись рукой
К наждаку непобритой щеки.

Это просто, как завтрак, как утро, как до-ре-ми: обними её, крепко и бережно обними.
Будь собой в череде пресытившихся, нагих...Её любят мужчины, она им е...т мозги -
это, видимо, карма такая, её судьба. Но, ты знаешь... Ей больно и страшно, она слаба,
у неё только кожа срастается шёлком ведьм, а на сердце - ожог на ожоге и шов на шве.
При такой-то игре ей не надо хороших мин.
Обними её.
Просто останься и обними.

Как виноград, раздавлен был и ты.
Волынки надрывали животы,
кудахтал бубен, щурилась гармонь,
танцор ногами разводил огонь,
на вертелах, ощипанная впрок,
шальная дичь летела на восток!
А рядом, вдоль осиновых оград,
в давильнях целовали виноград.
Слепила и дурманила глаза
лазурная и черная лоза:
- Мы вместе, брат, мы вместе - ты и я,
- Накрытые ступнею бытия,
еще не знаем, равные в одном,
какое это счастье - быть вином! -
когда в тебя, который год подряд,
любимая подмешивает яд

Эта божья блажь, артефакт неразумной вселенной,
Сгусток флёра и красок в игре деловых мужчин.
Но умнейших законов свод
рассыплется белой пеной,
Если эта Венера рождением вас почтит.
Как она нелогична, как часто играет слезами,
Вечны смены эмоций и споры, и нрав ершист.
Не пытайтесь узнать, зачем
так любит она терзая,
И во что без нее превращается эта жизнь.
Ей не вечно порхать, ей судьба отомстит непременно,
От болезней и старости свяжет мечты узлом,
Но по воле небес, комплект
ее сумасшедших генов
Унаследуют внучки - ученым мужам назло.

Саламандре и бабочке в танце едином не слиться,
Но обеих так манит горячая ложь огня,
И вселенский небесный шарф
линялой падет тряпицей
В час, когда эта женщина сможет себя понять.

Смена режима звука.
Ветра веретено.
Лунного полукруга
Мраморное панно.
Ночь - это просто ноты
Музыки сквозняка,
Ночь - это запах мёда,
Чая и молока,
Ночь – это просто повод,
Чтобы услышать джаз,
Ночь – это просто слово,
Сказанное сейчас.

Безнадежно легко. Слишком просто. Почти случайно:
Посмотреть - и как в песне, «навек потерять покой».
Прошепчу: хочешь, буду твоей ненаглядной тайной?..
Усмехнешься - а что бы я делал с тобой, с такой?
Соглашусь – разумеется, прав! Только в мыслях буду
Усмехаться, кивать, смотреть за окно с тоской.
Ты стихи посвятишь мне, светлые, точно чудо.
Я отвечу - спасибо, что помнишь меня такой.
Ляжет под ноги снег. Притворится земля невестой.
Распишусь поутру - кровавой слепой строкой.
Не зови меня больше ангелом поднебесным.
Я - твой дьявол.
Спасибо, что сделал меня такой.

Как трудно бытьНиколай Римм
Я ужин ловил, забыв про обед,
Гонял его дотемна.
Но дама моя сказала – Ах, нет,
Я вовсе не голодна.
И молча ушла в пещеру свою,
Лишь листиков пощипав.
Я, видимо, скоро ее убью
И знаю, что буду прав.
Эх, Правда – теперь она не в цене,
Повсюду хаос и мрак.
Мы все оказались на самом дне
И даже не знаем как.
А дичи так мало стало в лесах,
А листья на вкус – говно.
Знать, Ящер Великий на небесах
Про нас позабыл давно.
И кто нами правит? Ворье, плуты
Все делят власть меж собой!
Да, друг, чтоб совсем не вешать хвосты
Пойдем же на водопой,
Туда, где, знаешь, «дурной» родник
Бьет прямо возле реки.
Как трудно быть динозавром, старик.
Скорее бы ледники…

Я выпил выпивки и укусил закуски.
Ты мне сказала: «Ах, скотина!» по-французски,
Украдкой плюнула мне в кружку с коньяком.
И млечный путь потек со штукатурки.
Сосед, что сверху, лишь вчера пришел из дурки,
И его пол, увы, был нашим потолком.
******
Твой образ плыл, улыбчиво-зубастый,
Измазанный слегка томатной пастой,
Но, только самый краешек щеки…
Что было живописно, между нами,
И мне, под алкогольными парами,
Казалась ты наброском от руки.
14 секунд без алкоголя…
Мой мозг арбитр удаляет с поля,
Свет лампы красной карточкой горит.
А телевизор диктором смеется!
Он - крокодил, сожравший наше солнце.
Но я успел – экран врага разбит.
Твой палец в чашечке гонял оливку.
Ты мне словесно делала прививку
От разгильдяйства и некрутизны.
Как мышцы твои губы раздвигают!
Меж них язык, что огонек, мелькает
И ряд зубов рекламной белизны.
А стены планомерно отползали.
Вот мы с тобой сидим в огромном зале
И стройный ряд дорических колонн…
Но это лишь подтёки на обоях.
Плевать, мы здесь, и нас все так же двое.
И я в тебя, по-своему, влюблен.

Украдкой плюнула мне в кружку с коньяком. в настроение.....

:-D :-D :-D

Самолечение
Утро. Яркие краски. Скомканное бельё.
Секс придушил похмелье, словно кобру мангуст.
- Дай мне немного пива.
- Где оно? Ё-моё!!!
Часть уже на паласе. /Блин, стаканчик-то пуст/
Нужно теперь на кухне холодильнику в пасть
Сунуть руку и снова дозу лени достать.
- Слушай, может ты сходишь? Ей не хочется – страсть.
- Черт, да ну его на фиг. Не пойду! /Твою мать!/
Ладно, под одеялом так хорошо вдвоем.
Можно курить и с дымом сны цепочкой плести.
До размеров кровати сжался на время дом.
Вряд ли он разожмется где-нибудь до пяти.
Мысль моя - камикадзе, где твой аэродром?
В теле буйным гусаром скачет боль на коне.
Пива нет, значит, будем гнать похмельный синдром
Снова самолеченьем.
- Детка, иди ко мне!

Ни капли новизны
"Поклонение героям наиболее развито там,
где наименее развито уважение к человеческой свободе".
Герберт Спенсер.
"Как только мы оказались среди этой банды маньяков-изуверов?
Пора мотать на хуй из этого города. Эти гондоны пытались нас убить!"
Хантер С. Томпсон.
В картине мира лопаются швы,
Меж элементами ее - зазоры.
Из них на нас, с тоской или укором,
Со злобой – Как вы, суки, не правы! –
Глядят они. Их всех сознанье масс
В свой образ мира как-то не вписало.
Причин для этого нашлось немало,
Ведь странны те, кто огоньками глаз
Из-за изнанки смыслов нам мигать
Не забывал, напоминая: скоро
Наш час придет, тогда без разговоров
Здесь наведем порядок, вашу мать!
Порядок? Новый? Есть ли смысл в нем?
Скорей всего, ни грамма смысла, просто
Из мрака подсознанья, как с погоста,
Придут герои. Новые. Огнем
Они расчистят путь перед собой,
Героев старых образы и знаки
Утопят, как щенков, все в том же мраке.
И место их займут. Не дрогнет строй.
И липкое безумие гонять
Они начнут (воспой их подвиг, лира),
Заделают все швы в картине мира.
МЫ НАВЕЛИ ПОРЯДОК, ВАШУ МАТЬ!
……………..*********…………………..
Я был неделю там, где только сны
Гуляют
и священные коровы.
Вернулся в мир, как мне сказали, новый.
Но не нашел ни капли новизны.

Отстирались?Николай Римм
Глобальное общество пальчиком жирным, ухоженным,
В стиральной машинке своей нажимает на «Пуск».
Внутри лоскутками полощутся все непохожие:
И гомики, и ветераны войны за Бобруйск,
Скины, анархисты, бичи, «радикалы диванные».
Ну, собственно, те, кем кишит социальное дно,
И те, кто от жизни хотел непонятного, странного.
Плохого, хорошего? Похуй (читай – все равно).
Помоют, развесят сушится открыто, чтоб видели –
Остались ли «пятнышки». Если остались, тогда
Их в сжатые сроки законно вернут отправителю
(Читай – захуячат). Всем похуй (читай – ерунда…)

Поржать и забитьНиколай Римм
Слова вытесняют все вещи на задний план.
Слова растеряли все смыслы на полпути.
Война – лишь картинка, а поле битвы – экран.
Картинки не материальны. Убит? Прости.
Слова о войне и о смерти легки, как дым:
«Всех к стенке» и «Нет войне!» - не минус и плюс,
А звуки. Ну, «сдох Максим, да и хрен бы с ним».
Пусть дохнут другие, а я пока воздержусь.
Да, кровь – это кетчуп. Герои фильмов легко
Кладут штабелями трупы. Из всех стволов
Палят. Кетчуп льется с экрана густой рекой.
И новости – тот же набор картинок и слов:
«Приезд президента… авария… без жилья
Остались… пятнадцать убитых… вчера ОМОН…
Есть жертвы… погода на вторник… Моя Семья…
Скандал…НЛО… Жириновский… как сладкий сон…»
Все это сливается, меркнет, теряет нерв.
Слова, и слова, и слова, и еще слова.
Все рядом – Билан и количество новых жертв.
Все, в общем, не важно – картинка ведь не жива.
Поржать и забить. Ты не парься, мой милый друг.
Реальности нет, да и смерти, конечно, нет...........................

Настоящим читателям посвящаетсяНиколай Римм
"Бога ради, не пишите такой чепухи, иначе я возомню себя гением!"
Кароль Ижиковский
И вот, значит, я – настоящий читатель!
Не то, чтобы критик… Но, типа, разбираюсь вполне
В стихах. Я – новых гениев открыватель и закрыватель.
Кстати, гений – это тот, чьи (мысли; рифмы; шутки; описания любовных страданий – нужное подчеркнуть) нравятся мне.
Но гениев этих, мать их, чертовски мало.
Все, чёта, не устраивают мой тонкий вкус целиком.
А ведь я читал в школе Пушкина, Лермонтова, Тёркина и Тура Хейердала,
Вот поэтому (мне дух искусства знаком; меня не проведешь корявым стихом; я считаю себя знатоком – нужное подчеркнуть).
Так, в сети есть сайт (подставить подходящее вам название) где публикуют стихи,
И я там их читаю, чувствуя, как волна омерзения
Накрывает меня. Эх! Аффтары – лохи!
Я ругаю всех матом, жестко и без стеснения.
Это ж надо – писать такое! Вот срам!
Это не гении! Это их жалкие тени!
Поэтому я, с моим-то знанием дела, стал поэтом сам
И уже «выложил» под ником (Нежный Котенок; Влюбленный Мальчик; Твоя Прелесть – нужное подчеркнуть, все совпадения случайны) несколько стихотворений.

«When the music’s over, turn out the lights»
Когда музыка смолкнет, выключи свет (англ.)
Джеймс Дуглас Моррисон
Под душем холодным сдирая остервенело
С себя непрозрачную, прочную пленку снов,
Покрывшую ровным слоем мысли и тело,
Я вновь начинаю чувствовать, что готов
Дышать, говорить, улыбаться, смеяться даже
(да, стрелка на датчике грусти к нулю близка).
И я выхожу в пыльный город искать пропажу –
Потерянный смысл вообще что-либо искать.
Маршрутка: жара; запах пота; песни про зону.
Работа: болтаю; болтаю; пишу статьи.
Спасает мой день только плеер – проблемы тонут,
Бетховен – Герасим уверенно топит их.
А может быть рэгги – в неровных солнечных звуках
Уродливость зданий и улиц не так видна,
А в банке кассирша вполне себе и не сука,
Но милая женщина – «мать, сестра и жена».
Прекрасная музыка делает мир чуть лучше.
Жаль, лишь до того момента, пока звучит.
Не важно, танцуют слоны, и кусочек суши
На спинах у них обретает желанный вид.
Всегда будут книги, мультфильмы и киноленты,
Способные выжать тепло из пустого дня,
Но в жестких беседах с реальностью есть моменты,
Когда только верное средство спасет меня.
В нем слепок моих самых лучших переживаний,
В нем память о времени, не распыленном зря,
Лишь капелька личной, ни кем не смятой нирваны,
Прохладной, как ветер, и радостной, как заря.
Я знаю что делать: пока не кончились силы
На датчике грусти удерживать стрелки ход,
Пойду в магазин, куплю бутылку текилы.
И вечер спасен.

Осенняя любовь, как медленное танго.
Сплетенье тел и душ, булатный звон клинков.
В ней лебединый крик, пыл вольного мустанга,
Гроздь алая рябин, и серебро висков.
Осенняя любовь, то сказочное чудо.
И пьется, как коньяк, глоточек за глотком.
Когда на кон кладешь последнее эскудо,
А мысли в голове несутся кувырком.
Осенняя любовь, пред ней бессилен разум.
Как будто в январе подснежник вдруг зацвел.
И хочется объять вселенную всю, сразу,
Подняться выше гор, взмыть к солнцу, как орел.

А вы пытались в тупике нащупать выход?
Ну… Или хотя бы дырку разбомбить…
Царапать пальцами невидимые стыки,
И пробиваться. И ломаться… И любить.
И сквозь тупик увидеть то, чем дышишь.
Оно вон там, за мраморной стеной…
И понимать, что ты, беспорно, видишь!
Но не коснуться… Не достать его рукой…
И ничего вокруг, чем выбить камень,
От безысходности уткнуться в холод лбом.
Слезами надрываться, упав наземь,
В грязи густой… Попутав небо с дном…
И тихо… Попытаться вновь пробиться,
Уже безвольно кулаком о стену-грушу.
Упав в его колени, раствориться,
Но все тупик. Все ложь. И сердце в стуже.
Уже усталость сединой на волосах,
А в сердце глупая привычка… Тихо-тихо
Царапать стенку… Веря в чудеса

Расплачься, Шут, пока никто не видит,
Не стоит слезы лить перед толпой,
Как на убогих быть нельзя в обиде -
На людях быть нельзя самим собой.
Потом накрась поярче свёклой шёки,
Надень колпак двуцветный набекрень.
И каблучками радостно пощелкай,
Как делаешь ты это каждый день.
Перед толпой, охочею до зрелищ,
Примерь опять личину Дурака,
Я знаю, Шут, ты сможешь, ты сумеешь
Под маской слезы скрыть наверняка.
Досужая толпа от счастья взвоет,
Ей не понять, что этот Дурачок,
Оставшись вновь наедине с собою,
Слезами будет грим смывать со щёк...

Жизнь — это поле, где цветут печали,
И мы давно от этого устали.
Не добр всевышний к своему рабу,
И жалобы помогут тут едва ли.
Нет счастья, не надейся на судьбу,
Счастливцы те, что горя избежали.
Зачем же к небу обращать мольбу,
Боль прославлять и вписывать в скрижали?
Вступай с земными бедами в борьбу,
Пока они тебя не доконали.
Когда тягалась с силой красота,
Не в каждом споре сила побеждала,
Порою с глади шелка неспроста
Соскальзывало острие кинжала
Мирза Шафи

Ты спрашиваешь, кто ты для меня,
Я не могу ответить односложно.
Ты – искорка для моего огня,
Который потушить довольно сложно.
Ты – солнца луч, пробравшийся в окно,
Упавший тихо на мои ресницы.
В моём бокале – терпкое вино,
Мой сон, что мне так часто снится.
Ты – радости улыбка на губах,
Печальная, случайная слезинка.
Ты – бешеные чёртики в глазах,
Из чащи леса узкая тропинка.
Ты – тонкая струна моей души,
Глоток воды, спасающий от жажды,
Лампадки огонёк в ночной тиши,
Наркотик, что убьёт меня однажды…
Ты – первый стук дождя в моё окно,
И ветерок, ласкающий мне плечи.
Ты – тот, кем я больна уже давно.
И ты - лекарство, что меня излечит!!!

Я, Мирза Шафи, постиг давно,
И разубедят меня едва ли:
Лишь объятья, песни и вино
Могут оградить нас от печали.
Как бы зависть, злоба, скука, лесть
Ни судили нас, ни притесняли,
Все ж в несовершенном мире есть
То, что оградит нас от печали.
Ночь была, и непроглядной тьмы
Звезды и луна не озаряли,
Но сплошную тьму любовью мы
Озарили, и свободны стали.
В этом мире песни и вино,
Женщины, что нас порой ласкали,
Вот оружье наше, и оно
Безотказнее дамасской стали.
Не хотим, чтоб в жертвенном огне
Наши души грешные пылали.
Наши души в песнях и вине
Пусть пылают, чтоб и мы сгорали.
Пусть аллах не судит грешных нас,
Не казнит за то, что мы познали,
Чтобы кроме чаш и жгучих глаз
Ни к кому мы в плен не попадали.

Мирза Шафи