Может быть, ты подскажешь мне, как начать.
Чем зашивают порванный ветром парус,
кто в полномочии ставить на мне печать
берега, где даже нА день я не останусь.
Я никого не пытался втащить на борт,
я не смотрел на компас, набравшись ромом.
Если вдали горизонта виднелся порт,
я уплывал, чтоб ничто мне не стало домом.
Может быть, ты подскажешь мне, почему
якорь поднять и умчаться теперь так трудно.
Кто в океане построить сумел тюрьму
для никому ненужного в мире судна?
Ты улыбаешься, глядя в мои глаза.
Я на штурвале всем телом, но ты – повсюду.
Я ничего не сумею тебе сказать –
море не учит вести разговоры с чудом.

ПОСЛЕ КОНЦЕРТА
Мне бы музыки светлой. Кто мне её играл?
Все музыканты струны безбожно рвали.
Я ухожу. Молчит опустевший зал.
Этот концерт хрипящим фоно провален,
тема фальшива и дирижер оглох -
он её выжал пародией или стоном,
ноты скакали стадом бездомных блох
и растворялись в шкуре тоски бездонной,
скрипки шипели, выл, обезумев, сакс,
булькала арфа ни к месту и прочих громче,
звуки запутались в нотных седых усах,
пьяный оркестр в полном составе кончил...
Дайте мне флейту, чей чистый прозрачный след
голос оставил там, над закатной крышей.
Я её помню сквозь сотню концертных лет.
Кто-то играл мне... Звук оборвался. Слышишь?

Я уже совсем большая и умею хорошо:
на пол прыгать с табуретки и садиться на горшок.
Я уже совсем не детка! Куклам суп могу варить!
Только мне не разрешают слово жопа говорить.
Стало с бабушкою плохо как сказала я при ней!
Назвала меня дурехой, а сама то не умней!
А родители сказали: как же так с каких же лет!?
А родители сказала как что такого слова нет!
Я у зеркала стояла может час, а может два!
Даже ноги загудели, заболела голова!
Вижу четко, вижу ясно ну какой же тут секрет?
Ведь такого не бывает! Жопа есть, а слова нет!
Долго думала гадала. Может я плохая дочь?
После этого скандала не спала совсем я ночь,
а на утро я решила мел у брата попрошу
и на всех заборах крупно слово жопа напишу!
А на утро я решила мел у брата попрошу
и на всех заборах крупно слово жопа напишу!

Мне ночью звезды рассказали,
Что где-то рядом на Земле,
Есть мой единственный желанный
И ночью он придет ко мне.
Когда глаза свои закрыла,
Я вновь увидела тебя.
И я всю ночь тебя любила,
Как будто вовсе не спала.
А утром солнце мне призналось,
Что ты со мной везде, всегда.
И это мне не показалось —
Ты просто в сердце у меня.

— Слушай меня, Дэвид. Я собираюсь сказать тебе что-то такое, чего ты не вычитаешь в Библии и не узнаешь у твоего друга-священника. Насколько я понимаю, это личное послание Бога. Ты слушаешь? Дэвид молча смотрел на него. — Ты говоришь: "Бог жесток" — точно так же, как человек, никогда не покидавший Таити, говорит: «Снег холодный». Ты знаешь, но не понимаешь. — Он подступил к Дэвиду, сжал ладонями холодные щеки мальчика. — Ты знаешь, как жесток может быть твой Бог, Дэвид? Как фантастически жесток? Дэвид ждал, не говоря ни слова. Может, слушал, может, нет. Джонни не сумел бы ответить на этот вопрос. — Иногда Он заставляет нас жить. * *Стивен Кинг. "Безнадега"

"1.
- Правду ли говорят, мессир, что когда-то все люди были андрогинны, а бог разделил людей надвое. И вот мы бродим по Вселенной, разыскивая причитающуюся половинку?
- Абсолютно верно, - Мефистофель входил в столовую, вытирая руки полотенцем. На нем был полосатый отцовский халат и мои носки.
- Интересно, возможно ли мне найти свою половинку. Кто он? Какой он? Должно быть, он мне роднее, чем все сестры и братья?
- Так-с, сейчас посмотрим, - он извлек из кармана черный электронный блокнотик, пробежал пальцами по кнопкам - Лючано Поричелло, вонючий ланцерони, бродяга и педераст, умер в 1863 году, обожравшись пармской ветчины. Краденой, между прочим, ветчины. Наверное, тоже мечтал найти alter ego. Хочешь, я приготовлю на завтрак зеленый салат, а ты бы пока сбегала в булочную? ....."
/Двенадцать завтраков с Мефистофелем. Яшка Казанова/

Первый снег
На твоём краю земли первый снег
Лёг щекой на спины рек и дорог,
На другом краю земли человек
От разлуки этой ночью продрог.
Осень близится к концу, и опять
Не добудишься проспавший рассвет,
А ему совсем не хочется спать
Потому, что тебя рядышком нет.
За окошком темнота – глаз коли,
Сигаретный в небо просится дым,
И не пишутся стихи о любви
У него давно девчонкам другим.
А в твоём окне за шторками свет,
И тебе под первый снег не уснуть -
Даже разницей координат и лет
Не получится любовь обмануть.
И укрывшись одеялом мечтать
Продолжаешь в сотый раз об одном,
Как вы будете, обнявшись стоять,

… человек должен платить за то, что получает в этом мире. Может быть поэтому Господь сперва делает нас детьми и ставит к земле поближе, ибо знает: вам предстоит много падать и истекать кровью, прежде чем вы выучите этот простой урок. Платить за то, что имеете, обладать тем, за что платите… и рано или поздно, чем бы вы не владели, все возвращается к вам домой. * * Стивен Кинг. "Оно"

Единственное право человека,которое нельзя отнять,это любить.Сердце не подлежит переустановке... * * * * * * * * * * * * * * * *Э.Сафарли. Я вернусь

Какими бы стойкими мы не были,нам хочется,чтобы кто-то где-то разделял нашу боль... * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * В принципе ,мы так и живем,с желанием вернуть то,что когда-то делало нас счастливыми.Цель оглядок-не только попытка заполнить пустоты настоящего.Нам всегда мало счастья.Поэтому без довеса из минувших лет не обходится... * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Э.Сафарли Я вернусь

Бесполезно искать себя там,где время опережает воспоминания.Но все равно иногда хочется снова стать той.Шустрой девочкой,которая тогда еще не платила тройную цену за желание не быть одной,была отчаянно смелой,не боялась перемен,умела оправдывать поражения настоящего победами будущего.Сейчас я не хуже,не лучше.Другая.Теперь в слове "никогда" слышу больше категоричности... * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *Э.Сафарли. Я вернусь

- Вот тебе загадка: в моей жизни было три прекрасных женщины. - Мефистофель, вероятно, только что возвратился с ночной пирушки. Он был откровенен и стариковски-слезлив. - Представь себе, все три умерли от язв. Первая - от язвы желудка, вторая - от язвы на нижней губе, третья - от сердечной язвы. Третья любила меня так сильно, что заболела. Теперь скажи мне, кого из них тебе жаль больше? - Мефистофель крепко выжал в чай лимонную дольку.
- Конечно же, последнюю, мессир, ведь она?..
- Все ясно. Да, она любила меня. А первая была самой страстной, самой сумасшедшей. Она проигрывала себя на скачках. Обожала острую мексиканскую пищу и водку. Она изменяла мне с кубинскими моряками в порту и с французскими хористками в закоулках борделей. Иногда мы уходили в поле и лежали, разбросав руки, блуждая глазами в созвездиях. А потом любили друг друга так, что земля подбрасывала вверх наши бедра, пружиня. Она, конечно, не любила меня, - он улыбнулся.
- Вторая много курила, пила абсент, читала стихи, сидя в плетеном кресле. Она была манерной особой с ломаными руками. И ее любовники всегда смотрели свысока на меня, на мои стоптанные туфли, бедную одежду. Она втаскивала меня в свою постель и заставляла подчиняться ей, а потом давала мне денег. Она резала себе вены, убивалась люминалом и ждала спасения. Мы много путешествовали: Греция, Египет, Индия. В Индии она и подцепила эту заразу. Уже ничто не смогло ей помочь. - Мефистофель отломил край галеты и сунул в рот. Запил чаем.
- Не думаю, чтоб она меня любила. Хотела - да, но не любила.
А вот третья... Та пела мне колыбельные и рисовала мой портрет на стене комнаты. Говорила, что минута, проведенная в разлуке, - мертвая минута. Она всегда плакала, провожая меня на работу, всегда оставалась дома, дожидаясь меня, уснувшего в баре. Даже посвящала мне длинные протяжные стихи. Она называла меня "мужем", и случилось - создала крошечное подобие меня - ребенка. Я часто оставлял ее одну, ибо ей нужно было плакать в одиночестве. Потом ее сердце съела язва любви, и мать с отцом приехали в город похоронить дочь. Скажи мне теперь, кого из них тебе жаль больше?
- Ну, конечно же, третью, мессир...
- Баба!... - заметил он мне, перебивая....""
/Двенадцать завтраков с Мефистофелем. Яшка Казанова/

Осень… Ваша Светлость, разве можно
Золото охапками к ногам?
И так обещающе-тревожно
Ветерком-дыханьем по губам?
Вот и свита тучей хмурит брови –
Надо же, нарушен этикет!
Я ведь даже не пол-царской крови,
А всего, лишь, навсего поэт.
Ваша Милость, это ли не чудо?:
Дождь ревнивый бесится в окне -
Поцелуй Ваш – лёгкая простуда
Не даёт заснуть спокойно мне.
Может это не на самом деле?
Что ж шуршит сердито листопад,
И его красивые метели
Увести от Вас меня хотят?
Ваша Прелесть, рыжая девчонка,
Я учусь тепло с ладоней пить,
Мне б сердечко Ваше, как скворчонка
На груди согреть и приручить.
Ведь зима опять начнёт вторженье,
Ей бы всё на свете поменять!
Я хочу до головокруженья
Больше никогда Вас не терять.
Разве может что-нибудь случиться
Если двое не боятся зим?
Как же мне под утро сладко спится
Рядом с рыжим солнышком моим…

Действительность — это птичья клетка. * * * * * * * * * * * * * * * * * *Сердце каждого человека излучает звуковое поле — оно звучит восхитительно. К сожалению, мы сами его приглушаем... * * * * * * * *Глубоко внутри самой параноидальной подозрительности запрятаны человеколюбие и стремление к контакту, которые лишь ждут возможности проявиться. * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * П.Хег.

Дороги ночного города все в осколках разбитых сердец.Хрустят под ногами,крошатся,впиваясь в обувь прохожих.Прохожие-это те,кому сегодня повезло.Чуточку больше, чем другим.Впрочем,каждый из этих прохожих осознает,что завтра ночью может разбиться и его сердце.. * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * Э.Сафарли.Я вернусь

Сон, приснилось мне,
Что я воюю в чужой стране.
Враг, неравный бой,
Я ранен в голову.
Я герой.
Но, вот, чувствую я -
Это конец.
Но, вот, я ухожу,
Осколки девичьих сердец
Хрустят у меня под ногами...
*Взрыв, и все в огне ,
Я в красной шапке, я на коне.
Сон, во сне борьба,
Судьба народа - моя судьба !
Но, вот, чувствую я -
Это конец.
Но, вот, я ухожу,
Осколки девичьих сердец
Хрустят у меня под ногами...

Глубоко внутри самой параноидальной подозрительности запрятаны человеколюбие и стремление к контакту, которые лишь ждут возможности проявиться. * * *
*********************************

я б спиной к таким не поворачивался....

мантана

Только в то самое мгновение, когда мы понимаем, чего мы лишились, когда потеря кровоточит, а сознание ещё не начало коагулировать, значение потерянного предстаёт перед нам и со всей ясностью.
* * * * * * * * * * Питер Хёг. Женщина и обезьяна

письма из внутренней Монголии
по ночам за окнами воет пес
и в зрачках его плещется лунный свет
он надрывно выводит happy birth
ничего хорошего в этом нет
не вплетаю голоса в этот вой
отчего он пес так бездумно щедр
ничего не обломится нам с тобой
от рекордных надоев ямальских недр
в кабаке вечерами лабают вальс
и на сопках Маньчжурии та же мгла
у поручика третий открылся глаз
уж какой там по счету с Ревеля
он провидит зигзаги своей судьбы
от крушения Рима до наших дней
оттого собутыльникам и грубит
оттого он и топит печаль в вине
несусветная нам предстоит жара
время плавится как на часах Дали
корабли срываются с якоря
словно черти от ладана и молитв
забивая ущелья снося мосты
сходит снег обнажая вершины гор
пес никак не уймется уж ты прости
не умею с ним справиться до сих пор
переполнив зрачки мои лунный свет
перетек в отражение фонаря
между нами тысячи ли и лет
мы по разным живем календарям
эхо древних и странных твоих литий
носят ветры моей Монголии
в кабаке вчера расцвели цветы
пересаженной в кадку магнолии

Глубины языка неимоверны,
Их логику понять порой нельзя.
Откуда слово: «вера», «верить», «верный»?
От римских гениталиев, друзья!
Не злись, мой друг, семантику ругая,
Залезь в словарь и лично убедись:
На чем попало нынче присягают,
А римляне-то яйцами клялись…

Миссия невыполнима
Когда сварливая жена уснет лицом к стене, и где-то юная княжна заплачет в полусне,
в плаще, со шпагой и с пером (на что оно ему?) герой, понурясь как Пьеро, шагнет в ночную тьму.
* * * Роняя пепел на камзол, покурит у крыльца , en face печальней, чем Назон (скрутило молодца). Но чем он далее в леса, тем более он крут – боец спецназа! диверсант! полковник ГРУ! На перепутье, где родник, он свистнет как ковбой, и Сивка станет перед ним, как лист перед травой. Он жеребца припустит вскачь – лети, мой конь, лети, а ты, красавица, не плачь, герой уже в пути.
* * * Конечно, он ее спасет, на то он и Персей, отважный рыцарь Ланселот, царевич Елисей. И нет бы деву под венец, а то на сеновал, тем паче, князь (считай, отец) полцарства даровал. Но вновь седлает он коня (подлец? или мудак?.. ни то, ни сё – он весь в меня) и скачет – куд - куда? Рыдает девушка взахлеб с княгиней в унисон… останься с нею, долбоёб, покуда длится сон! В его глазах печаль и грусть - красавица, прости, но счастье приторно на вкус, и нет в нем остроты.
Зато теперь на всей земле и до скончанья лет, ведет его в кромешной мгле очей прекрасных свет.
* * * Увы, когда над головой всего одна звезда, слабеет свет ее порой и меркнет иногда.
Когда в лохмотьях и пыли он повернет назад, во тьме, сгустившейся вдали, звезды не сыщет взгляд.
* * * Герой загонит скакуна у княжеских границ, и выйдет пьяный старшина, и скажет - Не гони… Умойся, брат, смени камзол, а то как с похмела…нашелся тут один козел… такие, брат, дела.
* * * Герой осушит полный штоф (а хмеля ни в глазу) и тихо вымолвит- ну, что ж… посмотрим на козу. Устало вглядываясь в ночь (сиянье звезд во вред), он скормит княжескую дочь дракону на обед. Он плащ оставит у пруда, и шпагу бросит в пруд, и добредет к утру туда, откуда начат путь.
Жена проснется – Вот дурак, вот только мне посмей…
Княжна проплачет до утра…светает… хрен бы с ней..

Прощение
Я был не прав колючка кактус
И тем обидел я тебя
Понижен для тебя мой статус
Теперь страдаю я терпя
Поверь,в душе я одуванчик
И очень нежный и ручной
Пушистый белый словно зайчик
Хочу я быть всегда с тобой
Прости колючий мой поступок
Ты видишь,взгляд я твой ловлю
Ведь долго дуться это глупо .....(sc)

разрисую черной краской белый свет,
замечательное выйдет полотно,
словно кадры хроникальных кинолент
из эпохи черно-белого кино.
нарисую ностальгический пейзаж -
тихий город над излучиной реки,
если справится *с рисунком карандаш -
нарисую пароходные гудки.
нарисую этот дом и этот двор,
где в дощатом павильоне у ворот,
уцелевшем, как ни странно, до сих пор,
до сих пор фотограф снимки выдает
непохожие на снимки прежних лет-
с голубками и виньетками в углах,
где слащавый и прилизанный брюнет
томно смотрит на блондинку в кружевах.
нарисую барахолку за углом,
танцплощадку в парке имени Вождя,
сквер и гипсовую девушку с веслом,
и беседку, чтоб укрыться от дождя,
и трофейный - черной кожи - патефон,
и забытую мелодию без слов,
что порою прорывается сквозь сон
и никак не может вырваться из снов.
* * *http://www.youtube.com/watch?v=w92WXOR26qg
и с незрячим ослепительным лицом
нарисую молодого скрипача
в черном кителе, прихваченном свинцом,
со следами от погонов на плечах.
и притихшую окрестную шпану,
для которой ни запретов, ни креста,
саранчой заполонившую страну
из конца в конец альбомного листа...
отчего мне вспоминаются светло
черно-белые былые времена,
ни дыханием, ни пулей, ни крылом,
не задевшие как будто бы меня?
то ли выйдет мой рисунок, то ли нет,
нарисую как сумею - не беда...
как Надежды незаконченный портрет,
недописанный никем и никогда.

Oblom...
А я сидел и плакал в свой салат…
Piterpensil
С умным видом (как диктор Осокин),
Подливая в бокал «Каберне»,
Я с тобой говорил о высоком
И прикидывал шансы в уме.
В подготовке к общениям грешным
Я- с поправкой на разницу лет -
Не вполне полагаясь на внешность,
Применяю порой интеллект.
Для предельно кромешных девиц и
Для мамзелек с высоким IQ
Этот метод едва ли годится -
Не любил таковых на веку.
Богу – богово, лохово – лоху,
По наживке и рыбка клюет.
С умной - хлопотно, с дурочкой - плохо,
Вот и Шалвыч о том же поет.
Ты была абсолютно в стандарте,
Перекинувшись парочкой фраз,
Я вчерне оценил вероятность,
Неземной предвкушая экстаз,
Отмахнувшись от местных мочалок,
Затащил тебя в этот кабак…
Ничегошеньки не предвещало,
Что с тобой что-то будет не так.
В монологи мои не вникая,
Ты пила за бокалом бокал,
Хоть о чувств невозможном накале
Недвусмысленно я намекал.
И пока ты пила, не пьянея,
Я вдруг понял, что как ни love you,
Но сегодня тебя не сумею,
И, тем более, не перепью.
И когда – я сейчас, на секунду,
Приведу себя в божеский вид -
Ты ушла, поцелуем Иуды
Расплатившись со мной за кредит,
Я согласно кивнул, не стараясь
Удержать – удалось, но с трудом -
И с бесстрастным лицом самурая,
Закурив, распечатал кондом,
И ненужную больше резинку
Запустил к потолку, словно зонд.
И скатилась скупая слезинка
В мой салат недоеденный …вот...

В приливе вдохновенья,
Во власти мыслей грешных,
Сварила я варенье
Из поцелуев нежных.
Не земляники красной -
Не клюквы, не вишенья -
Я поцелуев страстных
Скопила для варенья.
Усердье и терпенье -
И вот оно готово!
Я разолью варенье
По банкам поллитровым.
Уеду я, наверно,
Далёко и надолго.
А баночки с вареньем
Расставлю впрок на полках.
С малиной чай не пей ты,
Забудь лимон и сахар.
А пей с моим вареньем
Без грусти и без страха.
Вернусь я непременно!
И буду, обещаю,
Опять варить варенье
Из поцелуев - к чаю.
(F)

:-$

(H) (Y)

Небо падших
не осквернить молитвою уста,
колен не преклонить пред образами.
от этой ведьмы с серыми глазами
спасенья нет, как нет на мне креста.
довольно... с глаз долой, из сердца вон.
но дольше века длится ночь и длится.
проснуться, встать, умыться, застрелиться,
воскреснуть и не помнить ничего...
однажды в марте, ночью, наяву
столкнуться носом к носу на карнизе.
-Мадам, мы не встречались в прошлой жизни?
позвольте пригласить на рандеву.
легко (или встречались?) убедить
и овладеть на пастбищах чердачных...
и вспомнить вдруг... и, воя по-кошачьи
в два голоса, весь дом перебудить.

Гравием усыпана дорожка,
Камешки хрустят под каблучками…
Я уже жила на свете кошкой
С длинными пушистыми усами.
Я уже была в кошачьей шкуре
И на мышь охотилась украдкой,
И глаза зелёные прищурив,
Намывала гостя белой лапкой.
Я своей хозяйке, как подружке,
Все свои секреты доверяя,
День-деньской мурлыкала на ушко,
Маленькое сердце открывая.
Я тогда узнала людям цену
И давно не верю в добродетель:
Платят за любовь они изменой,
Не стыдясь ни капельки при этом.
Оттого-то к маленькому сердцу
Близко никого не подпускаю.
Гладили - все больше против шерсти,
Били, если когти выпускала.
Только не умеют кошки плакать,
Слабости себе не позволяя.
Не пристало кошкам, как собакам,
Жить, прогнувшись , хвостиком виляя.
Гравием усыпана дорожка,
Я крадусь по ней, глаза прищурив…
Девять жизней Бог отмерил кошке,
Но не все из них - в кошачьей шкуре.

А хочешь для тебя я стану курить

Однако, весна... вот и стайки бесхозных юниц
фланируют праздно, стреляя навскидку очами.
Сезон начался, но единственный в городе принц
(достойный внимания) все пребывает в печали.
Скупую слезу утирая несвежим жабо,
он смотрит подолгу в начало минувшего лета,
куда поутру приходил он с горячим приветом
к красавице Дженни поведать словами Ли Бо,
что солнышко встало, потом заводил граммофон,
и жадным рукам даровал вожделенную волю,
и бедная Дженни, забыв о поэзах Сапфо,
внимала иным и не менее жгучим глаголам
покорно и кротко, и не отвергала руки,
вводя в заблужденье Высочество ангельским видом,
чтоб где-то к финалу мелодии вспомнить обиды
и выпустить когти, по-волчьи оскалив клыки...
Однажды Высочество понял, что он не поэт,
красотка вернулась к забавам античных поэток,
казна оскудела, иссяк в закромах blend-a-med,
и кариес принца настиг, и закончилось лето.
В симпатиях Музы резона, увы, не найти,
и юные девы из теста того же замеса-
то принц им не гож, то Париж предпочтительней мессы,
то не по душе аромат Лориган Де Коти.
Что толку гадать, кто заводит теперь граммофон?
Во многая знания кроется многая скверны...
и полно об этом, сказала бы Яна СимОн,
нет, все-таки СИмон (источник вполне достоверный).

И мы будем курить вместе И от этого мы не устанем любить И жить будем я думаю лет двести А хочешь для тебя я заброшу игру И все увидят какой я слабый Ты тихо прижмешься губами ко лбу И залечишь мои раны

Второе явление Дженни
теперь исчезла пепельница, мля,
пейзаж стола опять обезображен
окурками, завесть бы кобеля -
Нафаня невозможен в роли стража.
он - лоботряс, бездельник, фанфарон,
он мой коньяк бессовестно лакает
и вечно дрыхнет, на мое добро
во сне же с удовольствием чихая.
а пепельницу жаль, я не скаред -
к вещам я привыкаю, как к соседям.
но в комнате моей любой предмет
имеет свойство исчезать бесследно,
чтоб через год, а то и два, и три
вдруг вынырнуть из смежного пространства -
где на руку нечистые миры
заимствуют с прискорбным постоянством,
как правило, какой-нибудь пустяк -
то ручку, то очки, то зажигалку.
то статуэтку нимфы – год спустя
взамен вернули юную русалку.
пришел с работы – тут такой сюрприз
в моей рубашке шастает по дому…
я собирался позвонить в Гринпис
(Солярис, на хрен! вещий сон Додона!).
хвала Аллаху (кто он там ни есть),
как злостный неплательщик за услуги,
лишенный связи местной ГТС,
я сохранил лицо и спас подругу.
к тому ж, смотрю - в квартире чистота,
а на столе картошечка с селедкой
и, главное, (а девка непроста)
стоит графинчик запотевший с водкой.
почти неделю длился этот сон -
она мне пела песни по заказу
(Фролову, Богушевскую, Симон) -
экстаз, перемежаемый оргазмом.
я перешел с сивухи на крюшон,
я снова стал безбашенно - веселым,
я как-то крылья старые нашел,
перебирая хлам на антресолях…
потом проснулся, завтрак на столе -
какой-то там салатик, бутерброды…
Нафаня доедает мой омлет,
а статуэтка нимфы на комоде.
Нафаня говорит: - Русалок нет,-
мол, это факт, доказанный наукой.
как через призму расщепляют свет,
я расщепляю тишину на звуки,
вливаю в глотку легкое винцо
и слушаю, валяясь на диване,
печальный голос с нежной хрипотцой.
и на моем окне цветут герани.

Кабы я была твоей царицей,
Каб моральный облик твой блюла,
Я б тебя в районе поясницы
На замок амбарный заперла!
Почему в районе поясницы
Я б тебе навесила замок?
Чтобы не сумел ты ухитриться,
И отмычкой вскрыть его не смог.
Чтобы при ходьбе бренчал он громко
О твои железные трусы.
И любая бл… э-э…незнакомка
Убегала от твоей красы.
Чтобы, если «что-то» шевелиться
Вдруг зачнёт промеж спортивных ног,
Помнил ты, что лишь твоя царица
отпереть сумеет твой замок.....


Ольга Платонова

:-$ :-D :-D

:'( :'( :'(

Старик и море
и в третий раз старик закинул невод,
и в пятый раз, а рыбки-то и нет.
старуха ждет, она страшней во гневе,
чем ею же исполненный минет.
пора бы уж карге угомониться,
в курной избе хлебает лаптем щи –
а нравом та еще императрица,
хоть Емельян Иваныча кричи.
уж сколько фраеров сгубила жадность,
а все не поумнеют фраера,
сквалыжничать чревато и накладно,
халява не доводит до добра.
что ж, на старух случается проруха,
Господь – не фраер, видит, ху ис ху,
когда б старуха думала не брюхом,
сейчас доху носила б на меху,
галантов бы меняла точно краля,
не брагу бы пила - "Абрау-Дюрсо",
не лопухами б, дура, подтиралась,
а письмами Вольтера и Руссо.
теперь вздыхает – ежли бы, да кабы,-
и невозможно, глупой, объяснить,
что можно дважды наступить на грабли,
но дважды в ту же речку не войти.

Ах, я бы не стала кобениться,
Но он, доскакав до меня,
Успел сообщить, что я пленница
И… тут же свалился с коня.
В характере нет моём чёрточки
Стервозной. И я, без проблем,
Присела с ним рядом на корточки,
И снять помогла ему шлем.
– «Я так не играю! По правилам
Ты мчаться должна наутёк!»
Ему воротник я поправила
И свой протянула платок.
«Послушай, ты что издеваешься?!»
– уставился он на меня.
«Быть может, еще попытаешься?» – к нему подвела я коня.

:'( :'(