А на следующий день «благочестивый» униат с небольшим чемоданом, плотно набитым рейхсмарками, оккупационными злотыми и карбованцами, уже ехал в направлении Львова. Всего несколько дней пробыл Гриньох у отца в селе Павливе и уже оттуда перебрался в штаб-квартиру УПА.

Боясь народного гнева, продавшиеся фашистам главари националистических банд тщательно скрывали от широких народных масс свои связи с гитлеровскими оккупантами и* пытались даже создавать видимость, что они «находятся в оппозиции к немцам». Эту фальшь об оппозиции ныне пропагандирует на все лады националистическая верхушка, в том числе Гриньох.

В то же время именно Гриньох по заданию подполковника Эйкерна поддерживал постоянную связь между главарями ОУН — УПА и фашистскими разведывательными органами. В захваченных советскими войсками во Львове документах полиции безопасности и СД дистрикта Галиция были обнаружены стенограммы встреч Гриньоха с гауптштурмфюрером Паппе, а также доклады в Берлин о результатах этих встреч. Эти неопровержимые документы являются еще одним свидетельством предательского лица УПА.

Как видно из этих материалов, Гриньох систематически информировал Паппе о положении банд, их террористических действиях как против партизан, активно действовавших в немецком тылу, так и на освобожденной Красной Армией территории, просил ускорить «доставку боеприпасов, оружия и взрывчатых веществ для интенсивного ведения борьбы».

Гриньох заверял гауптштурмфюрера, что главари ОУН — УПА своей «антисоветской деятельностью будут добиваться еще более благожелательного отношения» со стороны руководящей верхушки «третьего рейха» и лично Гитлера и на этой основе постараются заслужить должное положение среди «строителей новой Европы». Выполняя установки своих берлинских хозяев, бандиты осуществляли диверсионные и террористические акты, снабжали фашистскую разведку шпионской информацией, зверски убивали или передавали гитлеровцам захваченных ими партизан и военнослужащих Красной Армии.

Но планы фашистских спецслужб по дальнейшему использованию украинских националистов против советских войск и партизан были сорваны. Под мощными ударами Красной Армии гитлеровцы отступали на Запад. Бежал с ними и нынешний «доктор богословия». Куда только не забрасывала судьба матерого шпиона! Осенью 1944 г. он сотрудник «абверштелле- 202» в Кракове, где занимается подготовкой и заброской в наш тыл шпионско-диверсионных групп.

Весной 1945 г. Гриньох в составе подразделения абвера оказался в г. Колин, около Праги. Но пришлось бежать и отсюда. В соответствии с секретным распоряжением Гиммлера накануне разгрома гитлеровской Германии Гриньоху вместе с оуновскими главарями Я- Стецько и В. Стахивым было поручено заложить в труднодоступных альпийских районах специальные склады с оружием, боеприпасами и продовольствием для комплектуемых из эсэсовских головорезов подразделений «Вервольфа».

В составе этих подразделений нацисты планировали образовать бандитско-террористические группы из «преданных великой Германии» украинских националистов. Однако эта акция фашистов провалилась. В первых числах мая 1945 г. во время транспор-тировки к заранее намеченным пунктам контейнеров с военным снаряжением автомашины, в которых следовали Гриньох, Стецько и сотрудник абвера А. Фель, были обстреляны американскими самолетами, а Стецько и несколько фашистов ранены.

После окончания войны «отец» Иван, как и многие другие военные преступники из числа оуновцев и униатов, по-прежнему остался на шпионской службе. Правда, обстоятельства заставили украинских националистов изменить «вывеску», сменить хозяев. И здесь на помощь своей униатской пастве пришел Ватикан.

В феврале 1946 г. кардинал Евгений Тиссеран познакомил Гриньоха и Лебедя (выступавших уже в качестве руководителей так называемого Закордонного представительства Украинского главного освободительного совета — ЗП УГВР.— К. Д-) с сотрудником американской разведки Новаком. Лебедь и Гриньох предложили американцу свои услуги. Наниматься в американскую разведку предатели прибыли не с пустыми руками, а со шпионской информацией военного и экономического характера о Советской Украине.

Как агент ЦРУ Гриньох разъезжал по городам Западной Германии, Франции, Италии, где выискивал среди эмигрантов нужных американской разведке людей, занимался сбором и обработкой шпионской информации, выступал перед верующими с антисоветскими проповедями.

С лета 1950 г. непосредственным руководителем Гриньоха стал офицер американской разведки Блек. Он-то и привлек его к работе в разведшколе. Характеризуя своего духовного наставника, один из разоблаченных агентов ЦРУ, обучавшийся у «отца» Ивана, писал: «Казалось бы, священник — тихий и невинный человек. А на самом деле главная его миссия — шпионаж... Больше всего на свете Гриньох боялся потерять своих новых хозяев из американской разведки, которым продался сам и которым продал нас».

Используя свое положение священника, Гриньох не только обрабатывал агентов в антисоветском духе, но и выпытывал у них сведения о поведении и настроениях товарищей, выявлял «ненадежных». Интересы своих хозяев из ЦРУ, так же как когда-то фашистов, «отец» Иван оберегал, как и подобает старому верному псу.

Когда осенью 1951 г. один из шпионов, по кличке «Богдан», попытался дезертировать из разведшколы, Гриньох лично допрашивал «отступника» с пистолетом в руках. «Только то,— писал уже упоминавшийся Ю. Стефюк,— что ликвидацию «Богдана» нельзя было бы скрыть, спасло ему жизнь, и «Богдан» после угроз отца Гриньоха был отправлен из этой школы».

Сотрудничая с американской разведкой, Гриньох, как и в пору бурной своей молодости, оставался мастером разного рода провокаций и авантюр. Об одной из них рассказал Стефюк. 13 августа 1952 г. перед посадкой американских лазутчиков на четырехмоторный самолет ВВС США, который должен был их выбросить в восточных отрогах Карпат, Гриньох вручил Стефюку отпечатанное на пишущей машинке обращение к президенту США с поздравлением по случаю его переизбрания на этот пост.

Но самое интересное — это обращение Стефюк должен был передать по рации от имени... якобы существующего на Украине национали-стического подполья. Шпион в сутане даже поставил под этой фальшивкой подпись: «От имени ОУН на украинских землях член провода Петро Полтава».

Само собой разумеется, что никакого подполья, никакого «движения сопротивления», о существовании которого ежедневно талдычили шпионам их «воспитатели», на Украине не существовало и в помине. «Толь ко лишь мы с Орестом (агент американской разведки, «напарник» Ю. Стефюка.— К. Д.) приземлились,— вспоминал Стефюк,— и не успели еще сложить парашюты, как были задержаны простыми чабанами-кол- хозниками, которые пасли скот на горных пастбищах и видели, как мы спускались на парашютах. Они нас обезоружили и связали. И сколько мы с Орестом ни твердили этим людям, что мы прибыли к подполью и поможем им «освободиться», все это вызвало у них только смех по поводу нашей наивности и незнания действительной обстановки на Украине».

Так закончилась еще одна, далеко не последняя, авантюра «Пристера»-Гриньоха — шпиона и военного преступника, на черной совести которого гибель многих советских людей. В наши дни Гриньох больше всего хотел бы избавиться от этого грязного прошлого. Один из ближайших последователей кардинала И. Слипого, ведущий «идеолог» нынешней УКЦ, стремится выдвинуть на первый план свои «заслуги перед церковью», свой «вклад» в богословие.

Но с какими бы елейными словами ни обращался бывший фашистский капеллан к своим прихожанам, ему никогда не удастся смыть следы своих преступлений. Зловещая фигура Гриньоха, выступающего ныне в одной антисоветской упряжке со Слипым и другими сановниками унии, лишь еще раз показывает сущность зарубежной УКЦ, ее связь с самыми черными силами империалистической реакции.

Антикоммунист без маски

Особое место в галерее буржуазно-националистических мракобесов занимает главный советолог «Хр^- стиянського голоса» Зенон Пеленский. Уже более 10 лет патрон этой униатской газетенки епископ Платон Корнеляк почти в каждом номере предоставляет Пеленскому одну из шести полос для грязных клеветнических измышлений и религиозно-националистических опусов.

Диапазон откровенно провокационных пасквилей пана Зенона поистине беспределен: от воспитания наших малышей в детских садах до комплектования Академии наук, от отношения советских девушек к рок-н-роллу до «состояния дел» в искусствоведческих и литературных организациях СССР, от сельскохозяйственного производства до перспектив развития советской атомной энергетики.

Враль из мюнхенской газетенки давно переплюнул барона Мюнхгаузена. Из его статеек у неискушенного читателя (а таких, к сожалению, среди украинских эмигрантов еще нема’ло) может сложиться мнение, что пан Зенон все знает, все видит, во всем разбирается. И в самом деле: то он с самым серьезным видом «оценивает» качество и стоимость «русских орбитальных космических станций», то как «специалист» пи-шет о новых советских танках, то дает «характеристику» Советскому Военно-Морскому Флоту и Военно-Воздушным Силам.

Но все это блеф, жалкие потуги человека, не имеющего ни малейшего понятия о тех вопросах, которые он с менторским видом пытается излагать. И эту свою неосведомленность, эту дремучую неграмотность Пеленский пытается компенсировать антикоммунизмом, ненавистью ко всему советскому. Его писанина полна злобы, презрения к людям труда, к человечеству вообще.

Нет нужды опровергать досужие упражнения этого «специалиста» из самой низкопробной на Западе кухни лжи и клеветы. Вступать в полемику с таким, с позволения сказать, «журналистом» не имеет смысла. Но рассказать о своеобразной «технологии» подготовки его опусов, на наш взгляд, несомненно, следует. А технология эта предельно проста.

Знакомясь с поступающей в Мюнхен советской прессой (Пеленский, как видно из его писаний, «изучает» три ежедневные газеты, в том числе две издающиеся в Киеве, и два еженедельника) , он берет любую статью, любой документ, в которых все ставится с ног на голову, препарируются и извращаются факты,— и пожалуйста, очередное «научно-политическое» обозрение готово в набор. При этом, так сказать, по ходу, буквально с потолка берутся «цифровые показатели», выдумываются «детали», искажается действительное положение вещей.

Вот всего лишь один пример грязных фальсификаций пана Зенона. В «Християнськом голосе» от 1 января 1978 г. Пеленский разглагольствует о том, что 1977 год для Украины был неурожайным, ибо «вторую половину жатвы шли ливневые дожди». В связи с этим население республики будто бы переживает «массовые лишения». Но всем известно, что в 1977 г. Украинская ССР собрала рекордный за всю историю урожай зерна, хороший урожай других культур. И такими методами этот фальсификатор действует постоянно, вводя в заблуждение своих читателей.

Свои самые затаенные надежды униатский борзописец связывает с новым «Дранг нах Остен», с нападением империалистов на СССР. С упоением он пишег о перспективе «ожидаемой большой войны» против Советского Союза, о «грядущих днях освобождения Украины». Немалые надежды в этом отношении воинственный пан Зенон возлагает на пекинских лидеров. Как тут не вспомнить 30-е и 40-е годы, когда ОУН с благословения митрополита Шептицкого делала аналогичную ставку на гитлеровский режим.

Как и надлежит наемнику пера, Пеленский «выдает» на страницы буржуазно-националистической прессы продукцию, необходимую западный пропагандистским центрам. Хорошо усвоив деляческий принцип буржуазной журналистики: «Раз платят—напишем», Пеленский, брызжа ядовитой слюной, пытается вместе с тем скомпрометировать политику разрядки напряженности, подстрекать реакционные и милитаристские круги к подготовке новых крестовых походов против СССР.

Пан Зенон выступает за «реабилитацию» кровавого фашистского батальона «Нахтигаль» и его политического руководителя — садиста и убийцы Т. Оберлендера («Християнський голос», 22 июня 1975 г.), запугивает западноевропейцев усилением «всемирного большевизма» и «московского тоталитаризма» и выдвигает провокационные требования об усилении «нажима на Кремль» с позиций Белградской конференции («Християнський голос», 30 октября 1977 г.), пытается, опять-таки с целью запугивания общественности Запада, извратить данные о советском военном бюджете («Християнський голос», 1 января 1978 г.) и т. п.

Провокации, фальшивки, обман — давнее оружие Пеленского, прошедшего в свое время основательную подготовку в шпионских службах Германии, а затем США.

К сотрудничеству с немецкой разведкой Пеленский был привлечен еще в конце 20-х годов, во время учебы в Берлинском университете. В архивах сохранились его «информации» о положении на западноукраииских
землях, местах дислокации польских воинских частей, состоянии железнодорожного транспорта, а также о деятельности бандитско-террористической Украинской военной организации (УВО) и других националистических группировок того периода: «Легии украинских националистов», «Группы украинской националистической молодежи», «Союза украинских фашистов», к которым присматривались в абвере с целью определения возможностей их более широкого использования в интересах германской разведки.

В Берлине начинающий шпион познакомился с Е. Коновальцем, Р. Ярым и другими главарями УВО, также состоявшими на содержании немецкой военной разведки. По их предложению и с санкции своих шефов по абверу Пеленский вступает в УВО, а после ее преобразования — в Организацию украинских националистов становится активным участником ОУН.

Возвратившись в 1929 г. в Польшу, Пеленский оседает в Перемышле и на поступающие из Берлина деньги начинает издавать националистическую газету «УкраТнський голос». Одновременно под руководством германских разведчиков занимается шпионажем, разрабатывает планы провокаций против западноукраинских коммунистов и советских дипломатических учреждений в Польше. В частности, он является автором «проекта» вооруженного нападения оуновских головорезов на советское консульство во Львове. Об этой стороне деятельности нынешнего «главного обозрева-теля» религиозной газеты, право же, стоит рассказать несколько подробнее.

В марте 1930 г. берлинский центр ОУН направил Пеленскому и бывшему петлюровскому полковнику Роману Сушко секретное указание, в.котором говорилось: «После тщательного изучения положения на Востоке председатель провода принял следующее решение. В отношении Лапчинского во Львове (генеральный консул СССР.— К. Д.) и Антонова-Овсеенко в Варшаве (посол Советского Союза в буржуазной Польше.— К. Д.) необходимо осуществить террористические акты с таким расчетом, чтобы во Львове взорвать здание консульства, а в Варшаве физически уничтожить Антонова-Овсеенко».

В зашифрованном ответном письме в берлинскую штаб-квартиру ОУН 3. Пеленский докладывал: «Изучив вопрос на месте, приходим к выводу, что незаметно взорвать здание консульства невозможно. Консульство охраняют 6 полицейских и 2—3 тайных агента. Поэтому, по нашему мнению, нельзя заложить взрывчатку без того, чтобы одновременно не убить агентов и полицейских. Остается только один путь, а именно осуществить открытое вооруженное нападение.

Атака должна быть молниеносной: обстрелять консульство с трех сторон, поджечь его, завершив дело ручными гранатами и бомбами, и застрелить консула. При рассмотрении обстановки мы учитываем, что эта акция произведет большую панику в Варшаве и, несомненно, вызовет польско-советскую войну».

Осуществить это преступление Пеленскому и другим оуновским бандитам тогда не удалось. Советское правительство по дипломатическим каналам неоднократно обращало внимание польских властей на преступные действия антисоветских террористических организаций, в том числе и оуновцев, предупреждало о том, к каким последствиям такие действия могут привести. И соответствующие органы буржуазной Польши предложили националистическим главарям на некоторое время отказаться от запланированных авантюр.

Убийства, вооруженные нападения, взрывы, поджоги и, наконец, попытки спровоцировать войну — такими были и остаются средства и методы антинародной деятельности оуновцев, пытающихся, как это делает сегодня Пеленский, выдавать себя за «идейных борцов» и «политических эмигрантов».

Нынешний советолог не только разрабатывал планы диверсий и «молниеносных атак», но и сам непосредственно участвовал в совершении тяжких уголовных преступлений. В 1930 г. он вместе со своим другом — тоже агентом абвера — Богданом Кравцивым вблизи местечка Бибрка на Львовщине организовал вооруженное ограбление почтовой повозки. Бандиты захватили тогда около 26 тыс. злотых и убили сопровождавшего почту польского охранника.

Отсидев два года в тюрьме, Пеленский вновь возвращается к «журналистике». В своих опусах, которые
печатались на страницах униатских и буржуазно-на-ционалистических газет, он грубо нападал на коммунистов и прогрессивно настроенную интеллигенцию, призывал к «объединению» всех буржуазно-националистических и клерикальных сил, к «усилению борьбы с Советами», изо всех сил восхвалял Гитлера. Клеймо гитлеровского прихвостня, которое этот «борец» за права человека носит уже много лет, не дает ему покоя.

И он врет, изворачивается, пытается преподнести себя украинской эмиграции в качестве этакого «профессионального журналиста», который «не знал и в глаза не видел» ни одного фашистского разведчика и уж конечно никогда... не нуждался в «немецких милостях». Открещиваясь от связи с фашизмом, Пеленский в своей статейке в газете «Шлях перемоги» от 4 декабря 1977 г. договорился до того, что он «может назвать сотни (!) живых людей», которые, дескать, хорошо знали о его «антинацистских настроениях» и даже о том, что он — Пеленский — выступал... «с острыми антинацистскими публикациями».

Вот уж действительно сенсационная новость! Видимо, униатский борзописец, как всегда, рассчитывает на подлог, на подставных лиц. Но сохранились другие свидетели — подлинные документы и статьи Пелен- ского довоенного и военного периодов. Вот только одна из них, под недвусмысленным названием «Чтобы мы этой силы не забыли», опубликованная им во львовской газете «Новый шлях» от 23 мая 1939 г. «Гитлер тем силен,— писал пан Зенон,— что весь немецкий народ глубоко проникся чувством патриотизма, фанатично одержим расистской наукой, воодушевлен своим вождем».

И хотя Пеленский изо всех сил раздувал миф о «непобедимости великогерманского рейха», в Берлине не были полностью удовлетворены его работой. В условиях форсированной подготовки нападения вермахта на Польшу этого, по мнению руководителей немецкой разведки, было уже мало. Абвер требовал от своей агентуры из числа украинских националистов активизировать прежде всего шпионско-диверсионную деятельность.

Руководство этими агентами в Галиции было возложено на бывшего полковника так называемой Украинской галицийской армии (УГА) Альфреда Бизанца и сотрудника 2-го отдела центрального аппарата абвера, выпускника германского Восточного института Генриха Курца, назначенного в 1938 г. начальником отдела виз немецкого консульства во Львове.

В конце войны Бизанц был захвачен советскими войсками в плен и в ходе следствия подробно рассказал об этой стороне деятельности нынешнего глашатая зарубежной УКЦ. Он, в частности, сообщил: «Проживая в Польше, я являлся одним из руководителей немецкой разведки в Галиции. Будучи на протяжении многих лет связан с лидерами украинского национализма, я был известен в абвере как человек наиболее компетентный в украинском националистическом движении. Исходя из этого, мой друг детства, полковник немецкой военной разведки Лахузен (позже в чине генерала он работал заместителем шефа абвера адмирала Канариса.— К. Д.), поручил мне возглавить работу по руководству агентурой абвера в Западной Украине...

Накануне нападения немецких войск на Польшу мы с Курцем получили задание о создании «пятой колонны» из числа украинских националистов, с тем чтобы националистические группировки в момент начала военных действий начали вооруженное выступление в тылу польской армии... На «пятую колонну» возлагались задачи дезорганизации польской армии, захвата стратегических объектов в тылу армейских подразделений, совершения диверсий и террористических актов».

К решению этих задач руководители абвера во Львове привлекли ряд агентов, рабо-тавших в редакциях буржуазно-националистических газет и журналов, и среди них 3. Пеленского и редактора газеты «Вперед» Д. Палиева, которых бывший полковник охарактеризовал как «исключительно надежных и преданных Германии сотрудников».

По заданию абвера Пеленский подбирал оуновцев, которые, находясь в составе польской армии, должны были агитировать солдат к переходу на сторону немцев, подыскивал места для размещения подпольных радиостанций (одна из них по его «наводке» была заложена в пригороде Львова — Винниках), добывал сведения о мобилизационной готовности и дислокации польских войск.

Освободительный поход Красной Армии, воссоединение западноукраинских земель с Советской Украиной сорвали планы бизанцев, пеленских и их берлинских шефов. Перепуганный шпик бежит под крылышко своих хозяев в оккупированный немцами Краков, где еще около двух лет ожидает своей участи, живя на подачки прибывшего сюда же Бизанца и других, рангом пониже, немецких разведчиков.

После нападения гитлеровцев на СССР Пеленский по заданию абвера в обозе немецких войск добирается до Киева. Вместо ожидаемых за верную и долголетнюю службу в абвере «государственных постов» ему предлагают более чем скромную должность ревизора в созданной гитлеровцами грабительской организации «Цукроцентраль».

В статье, опубликованной в мюнхенском бандеровском листке в декабре 1977 г., Пеленский пытается прикрыться этой оккупационной фирмой, доказать, что его работа в ней и многочисленные поездки от имени «Цукроцентрали» по городам и селам Украины (в 1941—1943 гг. он неоднократно выезжал из Киева в Ровно, Житомир, Винницу, Полтаву, Харьков и другие города) были будто бы вызваны тем, что он, Пеленский, «благодаря помощи директора фирмы М. Луцкого скрывался в системе киевской «Цукроцентрали»».

У того, кто хотя бы немного знаком с условиями жизни на оккупированной врагом территории, подобные заявления могут вызвать по меньшей мере ироническую улыбку. Общеизвестно, как при непосредственном участии гестапо формировались оккупационные учреждения, насколько тщательно проверялся фашистами их состав, какие строгие требования предъявлялись к выдаче даже разового пропуска на выезд в другой город и т. п. На деле все обстояло гораздо проще.

Абвер направил Пеленского в Киев и определил его на работу в «Цукроцентраль» прежде всего для шпионской работы, для получения сведений о составе и местах дислокации партизанских отрядов, подпольных партийных групп, об оставленных в немецком тылу советских разведчиках. Именно этим объясняются и разъезды гастролера из «Цукроцентрали» по сахарным заводам, и его попытки устанавливать «доверительные» отношения с советскими людьми, и провокационная «критика» немецких порядков, к которой ему время от времени советовали прибегать абверовские шефы для выведывания нужных фашистам сведений у доверчивых людей.

Конец войны Пеленский встретил в Западной Германии, куда ему пришлось бежать вместе со своими хозяевами. Но и здесь, оказавшись под крылышком американской оккупационной администрации, он продолжает заниматься грязной провокаторской и шпионской деятельностью, правда уже под другой «крышей» и на других хозяев. На первых порах пану Зенону и другим недобитым фашистским прихвостням было поручено путем уговоров, запугивания, шантажа и рас-пространения разного рода фальшивок сорвать репатриацию советских граждан в СССР.

Как член антисоветского «Центрального представительства украинской эмиграции», Пеленский в 1946—1948 гг. разъезжал по лагерям «ди-пи», выявлял советских людей, которые намерены возвратиться на Родину, сообщал о них американцам и вместе с бандеровцами нередко прибегал к прямому насилию. Одновременно он поддерживал контакт с американской разведкой.

Раскрывая свое подлинное лицо, Пеленский в письме к своему бывшему другу редактору буржуазно-националистической газеты в Париже Д. Чайковскому 30 марта 1952 г. писал: «Я уверен, что когда мы... в конце концов добьемся того, что вместо мелких шпиков ЦРУ сможем говорить с господами... я тебе гарантирую, что мы будем говорить и направлять украинскую политику в американском направлении именно с господами».

Это письмо, как и другие письма Пеленского, свидетельствующие о его рабской преданности фашизму и американской реакции, после крупного скандала между Пеленским и Чайковским были на-правлены последним в эмигрантскую прессу и 28 марта 1954 г. опубликованы в одном из мюнхенских националистических листков.

Но говорить с господами из политического и военного руководства США престарелому абверовскому шпиону, несмотря на его настойчивые старания, так и не пришлось. Видимо, даже для американских «ястребов», якшающихся с антисоветской мелюзгой из числа так называемых диссидентов и бывших уголовников, замшелая фигура не раз уже битого фашистского холопа оказалась слишком одиозной. И он вынужден довольствоваться публикацией своих примитивных антисоветских побасенок на страницах «Християнського голоса», выполняя роль подручного в пропагандистском аппарате врагов социализма.