Когда со дна уже не всплыть
И ровно час нам жизни дан...
В отсеке тесном, так и быть,
Банкет устроит капитан.
И аварийный продзапас
Наш боцман выложит на стол.
И вот уже в последний раз
Вина нальет нам грамм по сто.
А наверху идут дожди
И чайки стонут над волной
Я вижу вновь глаза твои
Они наполнены слезой
Нам больше вместе никогда
Не походить среди аллей.
Оборвалась моя звезда,
Но ты не плачь и не жалей.
Ты в этот день пройдись одна
Алеей тихою в кино.

К. Б. - BEST!(v) (S)

Что есть истина?..
А вопрос-то измельчал – до масштаба мест, по которым овцы все-таки разбрелись… Вопрошай себя, доколе не надоест. Вот и солнце босиком перешло залив. Ты забудешь о мигрени, спускаясь в сад, будет пахнуть розовым маслом, горячим днем. Я привык тебе на сером песке писать. Ты привык стирать написанное огнем. Ни к чему тебя тревожить по пустякам, у завесы в храме только не стой в грозу… *Прокуратор, слишком много в твоих руках. Умывай их – вон, и воду уже несут.

Посидим в твоей претории, помолчим. Нам нескоро, верно, встретиться суждено. Там в Москве один поэт по ночам кричит, ты зайди по лунной тропке к нему в окно… Вот и все, а больше не о чем попросить. Этот город ненавидим, а значит – свят. Посмотри, какая туча над ним висит, не к добру пришла – старейшины говорят. Что ты ищешь беспокойно в своих веках? Или путь тебе нерадостен и далек?.. Отдохни, мой друг, не спрашивая, пока твою трусость переписывают в порок. Ты не бойся за меня, я не помню зла, зная то, что предначертано *впереди…
Не тебе меня спасать от креста, Пилат.
Не тебе меня, наверное, и судить.

Гордость – полезная, в общем, штука.
Щит от любой стрелы.
Пусть тебе девочки лгут без звука
В стихах безнадёжно злых...
Голову выше. Где подбородок?!
Выше глаза и смех!
Эта беда не такого рода,
Чтоб раздавать на всех.
Это такое, что - спрячь поглубже -
Выжмешь потом, во тьме.
Даже кровавить ногами лужи
Гордо надо уметь.
Пусть она смотрит как ты, босая,
Бредешь непогожим днём...
Только спина чтоб всегда - прямая.
И взглядом - мимо неё.

Гордость моя - как коса на камень,
На волнорез - прибой.
Я от нее ухожу веками -
Пленницей и рабой,
Рвущей оковы, бегущей мимо
Стражи - пока во сне...
Гордость моя - под замком у милой,
И остается - с ней.

Чуткая кошка-ночь насторожила ушки...
Тысячу сладких снов ангел зашил в подушку.

В окна глядит луна, пахнет дождем и мятой
И отчего-то мне хочется петь и плакать.

Тихо мурлычет ночь, трогая звезды лапкой.
Ломтик луны на вкус терпкий и очень сладкий.

Тихо скажу «кис-кис», и осторожный хищник
Прыгнет на грудь, и вмиг сердце мое отыщет

Острые коготки в мягкую плоть запустит,
Выцарапает боль и метастазы грусти

И, заглушив мой стон, ловко залижет рану
И остановит кровь ласковых снов обманом…

Ангел и кошка-ночь вместе уходят в лето
Рано – до первых звезд – прямо перед рассветом...

Я опять до утра не сплю, пялюсь в старенький монитор - там Вы любите сыр Дор-блю и торопитесь на метро, там у Вас все не ровен час, да Вам, в общем-то, все равно, город кружится возле Вас, словно шарик из казино. *Иногда мне приходят дни – в паре фото и в двух словах. Пролетайте, Экзюпери, не запутайтесь в облаках. Маяки – это только знак капитану и кораблю. Согласитесь, такой пустяк, если я по ночам не сплю…

МЯУ:-P

2
–

Но моё воображе... Да, рисует, ещё как!
На картине выпал снег. Чёрным бисером – грачи...
На вопрос: “Ещё?.. Уже?..” – раздражаться нет причин.
Он обычный человек. Ты – пылинка на руках
У Творца

Прозрачных стен... Сколько здесь знакомых лиц!..
В свете солнечном танцуй. В лёгких – радужная слизь...
На картине ночь и день
Окончательно слились...
Загляни в лицо – скворцу, сквозь мерцание ресниц...

И опять – больничный сквер. Клёны с гнёздами грачей.
Запах снега...
Не вдохнуть. Что-то умерло внутри...
Сколько в нём – надежд и вер!.. Ничего не говори.
Здесь заканчивает путь слов серебряный ручей...