Мой пес, мне так нужны твои глаза -
Доверчивые, строгие, как память,
Такие есть в церквях на образах,
Что тихо разговаривают с нами.
Меня ты согревал своим теплом,
Усталых рук касаясь мокрым носом.
Ну как случилось, что твое "потом"
Вдруг оказалось земляным откосом?
Скажи как отыскать твои следы
Через пространства световые годы.
Найди меня, прошу, найди, найди -
Тебе дано ведь это от природы.
Ночами возвращаешься ко мне,
Но, почему-то, исчезаешь утром.
А расставаться вновь трудней вдвойне...
Ах, если бы ты знал, как это трудно

Собаки врать не умеют.
Всё говорят как есть.
И если хвостом метелят -
Это любовь, не лесть.
Нет у них задней мысли
В дружбе искать расчёт.
Пёс не предаст ни в жизни
друга - скорей умрёт!
Воет, когда уходим
Мы по своим делам.
Много ль друзей найдётся,
Готовых завыть по нам?
Если хозяин грустный,
Пёс ему тащит кость -
"На, похрусти, это вкусно!
От грусти должно помочь.
Не хочешь? - Вот тапочки, мячик...
Чем бы тебя ублажить?"
Сердце своё собачье
Готов он к ногам положить!
"Спасибо, дружок" - ответом
Звенящий от счастья лай.
Может как раз за это
Все псы попадают в рай?..

На широкой, большой дороге,
На московской, на кольцевой
Пес сидел, там,
Где спуск пологий,
Пес породистый,
Чуть живой...
Он сидел на земле холодной,
И спокойно глядел вперед.
Перед ним из машин колонны,
Ну а в них занятой народ...
А водители удивлялись:
"Чья собака, чего сидит?"
Что-то крикнуть ему пытались-
Больно жалобно пес глядит.
Метрах в ста, если взять на запад
Милицейский дорожный пост
Лейтенант молодой, помятый
Здесь исправную службу нес
Подошел лейтенант к собаке,
Пес рычал из последних сил.
Человек, повернувшись к знакам,
Сел на корточки, попросил:
"Ну поешь хоть чуть-чуть, бедняга!"
Лейтенант протянул еду...
Пес обжег человека взглядом,
Человек проглотил слезу...
Пронеслась в голове картина:
Что случилось пять дней назад,
Как девятка, скользя, вонзилась,
Прямо с лету, КАМАЗу в зад...
После резали автогеном,
Вынимали троих людей...
Из объятий стального плена
На спасателей пес глядел...
За секунду семья погибла...
Лейтенант протокол писал.
Ну а случай, сегодня, видно,
Только пса убивать не стал...
И сидел пес шестые сутки
И с надеждой смотрел вперед...
Он все ждал, умирая жутко,
Что хозяин за ним придет.

Я повторяю неустанно
Видя страдания твои.
Как больно, милая, как странно...
Напрасна, может быть, борьба.
Беда пришла совсем нежданно,
Хоть, ожидаема всегда.
Укол, масаж, полны печали
Твои хрустальные глаза,
Что говорят: "Мы так устали!"
И тихо катится слеза.
Но сунув в рот тебе таблетку,
И мордочку прижав к груди,
Безумно шепчет мама: "Детка!
Пожалуйста, не уходи!"
И пересилив боль любовью
Неровной поступью бредешь,
И верно, нежно, к изголовью,
Ты морду белую кладешь.
И вдруг в глазах не стало страха,
Надежда засверкала вновь.
Ведь в сердце бьется словно птаха,
Животворящая любовь.

Крепчал мороз, шел поиск третьи сутки.
Из силы выбивался крупный пес,
Свело от голода продрогшие желудки,
А впереди стеной навис откос.
Ловили зека, шедшего из зоны.
Убил охранника, унес с собой АКа.
Переступив запреты и законы,
не захотел на зоне ждать «звонка».
Он шел в тайгу, как заяц делал сметки,
Его не трогала таежная краса,
Но след погони, безнадежно четкий,
Стал карточкой визитной злого пса.
Пес к цели шел, как лось, неудержимо,
Чудной в лучах предутренней зари.
И падали в сугробы недвижно,
Сдаваясь, молодые сыскари.
Лишь проводник, устало отдуваясь,
И чувствуя под сердцем холодок,
Держался рядом, чудом умудряясь
Не дернуть лишний раз за поводок.
Тревожно грохнул выстрел над распадком,
На шею пса посыпалась кора.
Рванулся он, а на откосе гладком
Искристым льдом оскалилась гора.
Но отстегнулась дужка карабина,
Пес на захват пошел издалека.
Хозяин видел, как стрелял детина,
И кобуру царапала рука.
Что говорить, стрелок он был неважный.
Рванул ПМ, расслабился слегка,
Ведь, там на круче скользкой, пес отважный
Под выстрелом пытался взять зека.
Вскочившие при выстрелах солдаты,
Рывками стали двигаться вперед,
Залаяли привычно автоматы,
Пса прикрывал обстрелянный народ.
И уступая смелости собачьей,
Волной по телу зека плыл озноб.
В который раз столкнулся пес с удачей,
Без промедленья смерть штурмуя в лоб.
Пес добежал, в прыжке победном взвился,
С рычаньем дотянулся до лица,
И в тот же миг подкошенный свалился,
Поймав затылком девять грамм свинца.
Беглец не смог укрыться от расплаты,
И нес посмертно груз очередей.
Животный страх без доблести и славы
Жестокость вызывает у людей.
А проводник, пиная труп ногами,
В порыве злости кликал чью-то мать,
Пытаясь почему-то сапогами
Запавшую собаку боль унять.
Потом сидел один, как отрешенный,
Готовый верить в ад и в чудеса,
И в снег, собачьей кровью обагренный,
Роняя слезы, тихо гладил пса.
Уж он то знал, что не забудет точно,
Как дрогнула на миг его рука,
И в пса послала пулю не нарочно,
Тугой курок спустив в момент прыжка.
«Буран» все понял, и, смежая веки,
Последний раз вздымая бок вздохнул,
И, оставляя этот мир на веки,
Простив за все хозяина, лизнул.
Полны коварства люди-человеки,
Собак своих они несчастно бьют,
А после смерти — слез роняют реки,
И орденов за верность не дают.

(стих основан на реальных событиях)
Немецкий черный дог родился в Ленинграде,
На выставки его водили при параде.
Он сотнею медалей и званий награжден,
И кто его увидит, тот скажет — «Чемпион!»
Под сто кило в нем весу, он метр высотой,
И каждого пленяет своею красотой.
Он радует хозяйку, ребенку верный друг…
Но вдруг враги напали, и город взяли в круг.
Блокада Ленинграда — как много в двух словах!
В них боль, страданье, подвиг, разлука, смерть и страх…
Свою краюху хлеба мать делит пополам:
Одну часть дам ребенку, другую догу дам.
Гулять боится с догом, ведь город не узнать:
Собаки, кошки, птицы в нем стали исчезать.
На хлеб уже сменяла сережки и кольцо,
Худеет и бледнеет у доченьки лицо.
Вперед на месяц карточки раздали на работе,
Но хлебные талоны вор отнял в подворотне.
В слезах бессильных, страшных домой вернулась мать -
Теперь им целый месяц придется голодать.
Само собой решенье созрело в голове,
Коль умирать любимым, пусть смерть одна, не две…
Наутро с аппетитом дочь кушала бульон,
У матери спросила: «А где наш Аполлон?»
«Ушёл гулять по городу»,- ответила ей мать,
А на глаза из чёлки седая пала прядь.

Весною на Птичке купили щенка,
Игрушку на лето ребенку,
Доволен мальчишка, глядит с высока, СОБАКУ!!!
Не то что котенка.
Весёлый, пушистый, игривый щенок
Все рады, что парень играет
И кожанный дали щенку поводок,
Пусть милый ребенок гуляет.
Вот лето промчалось и в школу пора Мальчишке шеночек не нужен.
Что делать, куда же девать сорванца?
Ведь дома наделает лужи!
Так милый щенок попадает во двор
Теперь мальчик книжки таскает.
Он ловит прохожего каждого взор,
А вдруг его кто приласкает...
Вот едет машина, на свист он бежит
И хвостиком мило веляет.
Вдруг вспомнил мальчишка о бедном щенке? И весело, весело лает.
Но чья-то чужая и злая рука
За шкирку щеночка хватает.
И грубо, жестоко, подняв высоко
Его за решотку кидает.
Увозят щенка далеко-далеко
Туда, где собак усыпляют...
А сделать ведь это совсем не легко,
Живая душа погибает..
Задумайтесь люди,
Взгляните *Собаке в глаза , что Вам доверяет!!!
Как можете Вы отправлять псов на смерть!?
А Ваша душа не страдает!?.....

Животные с далёким взглядом сфинкса,
В нём затаилась пыль седых веков…
Они - смелы, игривы,норовисты -
Лишь терпят нас, заумных дураков.
В эти глаза смотрели фараоны,
Импоклонялись, храмы возводя,
В наследство оставляли миллионы…
За что? Кто знает.
Видимо, не зря.Изящество и вечный взгляд-загадка
Бросали вызов в средниевека:
Крестились инквизиторы украдкой
При виде безобидного зверька…
Они пришли внаш мир микрорайонов –
Хозяева подвалов, чердаков…
Бездомный сфинкс – ободранныйкотёнок –
На нас глядит загадкою веков…

Он брел по дороге, как будто во сне.
И вьюга трепала его по спине.
И город пустынный лежал позади.
И стылое сердце стучало в груди.
Он помнил и не было мига страшней.
Собрал чемоданы хозяин скорей,
Присел на дорогу, шагнул за порог,
И щелкнул утробно квартирный замок.
Собака металась в бреду до поздна,
Как будто недоброе знала она,
Вскочила на стол, перемяла кровать.
К окну, стекла брызнули- нодо бежать.
Он шел по дороге вперед и вперед.
Куда его мудрость собачья ведет.
Он шел и не видел пути своего,
Усталость и голод свалили его.
У самой дороги на черном снегу
Лежал он свернувшись в мороз и пургу.
Но в мыслях бежал он, не ведая бед,
Туда, где хозяина теплится след.
И он пролежал в тишине до весны,
В его голове не теснились уж сны.
А люди не знали о нем ничего,
И только метель отпевала его...

Ходил дорогами измученный,
Невзгоды зная наперёд, Не королевский пёс обученный,
А тот, чьё место у ворот…
Ходил давно, что лапы жгучие
Давно о камни истесал…
А голод шёл,как дни тягучие,
Шёл по пятам, не отставал…
Он шел под дождь, глазами добрыми
Средь нас отзывчивых искал…
Стучал костями, лязгал рёбрами,
Он заморился и упал…
Кто мне сказал, что есть на свете Добро, любовь?
Нет ничего!
Опять играющие дети,
Смеясь, камнями бьют его…
За бессердечие ответим,
Когда покинем этот свет…
Пройдут года…и смолкнет ветер,
Лишь будет камень на траве…

С той, с кем рассветы он встречал,
И подарил всего себя,
Ту, что навеки потерял,
И память лишь о ней храня,
Волк день и ночь вдвоем с тоской
Как призрак по степи блуждал,
Не видя участи иной,
Он смерть отчаянно искал.
Зверь звал ее, молил прийти,
Но слышал эхо лишь в ответ…
Забытый всеми на пути,
И жизнь ушла, и смерти нет…
Так еще долго в час ночной
Уставший путник слышал где-то
Вдали печальный волчий вой,
По степи разносимый ветром.
Летели дни, недели, годы,
Пора сменялася порой
Слагались мифы, песни, оды
О том, как волк любил степной.
И только самый черствый сердцем,
Махнув презрительно рукой,
Промолвил: «Все вы люди лжете,
Нам не дано любви такой…»

Но неуспел…
Своею грудью он закрыл лишь тело
И белоснежный оголил отчаянно оскал.
Вдруг, человек, взглянув в глаза ему несмело,
Оставить волка своре приказал.
Охота кончилась, и свору отозвали,
Оставив зверю щедро право жить.
Но только люди одного не знали,
Что хуже участи и не могло уж быть.
Такую боль в словах не передать,
И не дай Бог ее почувствовать кому-то.
Волк жизнь свою мечтал отдать,
Чтоб для любимой наступило утро.
Но смерть сама решает, с кем ей быть,
Трофеями своими не торгует.
Нельзя вернуть… Нельзя забыть…
Здесь правила она диктует…
И вот опять…как прежде одинок…
Все снова стало на круги своя.
Свободой обреченный степной волк
Без воли к жизни, без смысла бытия.
Померкло солнце, небо стало черным,
И в равнодушие окрасился весь свет,
С тоской навеки обрученный,
Печали принявший обет,
Зверь ненавидел этот мир,
Где все вокруг – напоминанье,
О той, которую любил,
С кем вместе жил одним дыханьем,
продолжение

В тоутро волк проснулся не от ласки,
Не от дыхания возлюбленной своей.
Вскочил, услышав звонкий лай собаки,
И голос человека, – что еще страшней.
Охота началась. Завыла свора,
В погоню за волчицей устремясь,
На белоснежном чистом фоне
Смешались клочья шерсти, кровь и грязь.
Она дралась как одинокий воин,
Бесстрашно на куски рвала врагов.
Соперника подобного достоин
Не был никто из этой стаи псов.
Они волчицу взяли в тесный круг
И в спину подло свои клыки вонзали.
От волчьей смелости пытаясь побороть испуг,
Охотники добычу добивали.
А человек за сценой наблюдал,
Ему хотелось крови и веселья,
Он ради смеха жизни клал
Без малой доли сожаленья
Все лапы в кровь – матерый гнал по следу.
Душа кричала: «Только бы успеть!»
Он так хотел подобно ветру
К любимой на подмогу прилететь.
продолжение

Онидыханием одним дышали
И мысли все делили на двоих.
Чего завистники им только не желали,
Но что влюбленным было до других…
Им море было по колено,
Да что там море… Целый океан!
Бескрайние просторы неба
Клал волк возлюбленной к ногам.
Им было больше ничего не надо,
Друг друга только ощущать тепло.
Всегда повсюду вместе, рядом,
Всем вопреки, всему назло.
На свете не было и никогда не будет
Столь преданно смотрящих волчьих глаз.
Поймет лишь тот, кто до безумства любит
И так же был любим хотя бы раз.
А дальше было все предельно просто,
Все точки жизнь расставила сама…
Но по порядку…Осень
Осталась в прошлом,
Взамен нее пришла зима…
Степь занесло и замело снегами,
Повсюду были заячьи следы.
И с солнца первыми холодными лучами
Ушла волчица в поисках еды.
продолжение

Зверьвышел как-то утром на охоту
И вкус кровавой жертвы предвкушал,
Ведь хищника жестокую породу
Бог для убийства слабых создавал.
Пронзительным и острым волчьим глазом
Охотник вдруг оленя увидал.
Расправив грудь и выгнув спину разом,
К еще живой добыче побежал.
Но не успел достигнуть своей цели,
Последний вздох олень издал в чужих клыках.
Своим глазам сначала сам он не поверил:
Волчица серая стояла в ста шагах.
Она была как кошка грациозна,
И вместе с тем по-женски не спеша
Трофеем наслаждалась хладнокровно
Безжалостная хищная душа.
Один лишь взгляд, да и того довольно,
Не понял сам, как навсегда пропал.
Забилось сердце зверя неспокойно.
Забыв про все, он за волчицей наблюдал
Она была пленительно красива,
Свободная охотница степей.
Держала голову свою так горделиво.
С тех пор все мысли были лишь о ней.
Матерый злился на себя, не понимая,
Что так влечет его? Он потерял покой.
И чем взяла его волчица молодая?
Боролся с чувствами, боролся сам с собой.
Он не любил и никогда не думал,
Что существует нечто больше, чем инстинкт.
Потерянный ходил он в своих думах,
Пытаясь ту охоту позабыть.
Но как волк не старался – все едино,
Обречены попытки были на провал.
Забыть не смог. И так неумолимо
Сердечный ритм все мысли заглушал.
Однажды он сказал себе: «Ты воин!
Чего хотел, всегда имел сполна.
Так и сейчас возьми, чего достоин,
Какая б не была за то цена!»
Цена была большая…но об этом дальше…
Быть вместе им пророчила судьба…
Но плата за безумство счастья
Порой бывает слишком велика…
Волк и волчица так похожи были,
Две одиноких родственных души
Всю жизнь брели среди камней и пыли
И, наконец, судьбу свою нашли.
продолжение

Ярасскажу легенду прошлых дней
(Пусть каждый понимает так, как сможет)
О сером степном волке и о ней,
О той, что всех была ему дороже.
История красива, но грустна,
Не ждите здесь счастливого финала,
Не ждите здесь борьбы добра и зла,
Добро бороться и проигрывать устало.
В краях далеких, где резвится ветер,
Где воздух пахнет вольною судьбой,
Давным–давно жил там один на свете
Красавец одиночка волк степной.
Он жил один, вдали от целой стаи,
И не нуждался более ни в ком.
Его за это даже презирали,
Везде считая зверя чужаком.
А он гордился тем, что был свободен
От чувств и предрассудков, от других
Волков, что были по своей природе
По рабски слепы в помыслах своих.
Тяжелый взгляд наполнен благородством,
Чужих законов волк не признавал,
Жил по своим. Так гордо и с достоинством
Смотрел врагам в глаза и побеждал.
Волк становился все сильнее с каждым годом
И одиночества свою печать хранил.
Была терниста и трудна его дорога,
Но милости к себе зверь не просил
И этой доли был он сам избранник,
Он выбрал путь, и сам хотел так жить.
Среди чужих – не свой, среди своих – изгнанник,
Готов был жизнью за свободу заплатить.
продолжение

Он умел молчать и звонко лаять,
След остывший без ошибки брать,
И меня - в одно мгновенье только
По движенью пальца понимать.
А вчера полночною порою,
Мы гнались, бежал тайгою след...
Вдруг, почти над самой головою,
Рваным громом грохнул пистолет...
И, быть может, крикнув по-собачьи:
"Не в него! В меня! В меня! В меня! "
Прыгнул друг мой
и упал незрячий -
Мозг пробило стрелами огня...
Он не мог ни говорить, ни плакать,
А вот думать мог, мой честный Джек.
Если б я не знал, что он - собака,
Я сказал бы - это Человек!

Мне от вины своей не скрыться.
Как все случилось - не пойму!..
Из двух стволов я бил волчицу,
А угодил в свою Зурму.
Она легонько укусила
Меня за палец... -
Может быть, о чем-то, жалуясь, просила
Иль боль хотела поделить.
Ах, будь ты проклята, охота,
И этот выстрел наугад!
Я все шептал ей: "Что ты, что ты..."
Как будто был не виноват.
Зурма еще жива была,
Когда я нес ее в песчанник.
А рядом стыли два ствола,
Как стыла жизнь в глазах печальных.
Неосторожны мы подчас.
В азарте, в гневе ли, в обиде -
Бьем наугад, друзей не видя.
И боль потом находит нас.

ДРУЗЕЙ НЕ ПРОДАЮ.
Однажды в переполненном вагоне
Домой мы возвращались с Колобком
Он задремал, уткнувшись мне в ладони
Огромною лохматою башкой.
Пес неподвижен был, как изваянье,
В углу полусидел-полулежал
И все же привлекал к себе вниманье
Устало-равнодушных горожан.
И среди них - причудливой толпою -
Каких-то пятеро невдалеке
Стоят и тараторят меж собою
На непонятном птичьем языке.
По их весьма красноречивым жестам
Совсем нетрудно было заключить,
Что стал мой пес объектом интереса
И что-то у меня хотят спросить.
На Ждановской вагон освободился,
Толпа людская хлынула в метро,
Один от той пятерки отделился
И к нам пошел, прищурившись хитро.
Подходит, денег вынимает пачку,
В непогрешимость веруя свою,
Бросает мне: "Почем продашь собачку?"
А я в ответ: "Друзей не продаю".
Ответ пришелся явно не по нраву,
Наглеющий торгаш не мог понять,
Как я посмела, по какому праву
Собаку к человеку приравнять,
Он, уходя, забористо ругался
На непонятном птичьем языке.
Шипели двери и вагон качался,
А пес дремал, свернувшись в уголке.

Сегодня, в эпоху больших передряг
И разных мастей и пород,
Безумно растёт поголовье собак,
Которых заводит народ:
Донские казачки в убогом селе,
Матросы в латышском порту,
Профессор с печатью ума на челе,
Младенец с пустышкой во рту.
Я долго держался, но вот чудеса -
Поддался на эту игру
И тоже завёл себе верного пса,
Собаку, которая ру.

На Кольцевой
На широкой, большой дороге,
На московской, на кольцевой
Пес сидел, там,
Где спуск пологий,
Пес породистый,
Чуть живой...
Он сидел на земле холодной,
И спокойно глядел вперед.
Перед ним из машин колонны,
Ну а в них занятой народ...
А водители удивлялись:
"Чья собака, чего сидит?"
Что-то крикнуть ему пытались-
Больно жалобно пес глядит.
Метрах в ста, если взять на запад
Милицейский дорожный пост
Лейтенант молодой, помятый
Здесь исправную службу нес
Подошел лейтенант к собаке,
Пес рычал из последних сил.
Человек, повернувшись к знакам,
Сел на корточки, попросил:
"Ну поешь хоть чуть-чуть, бедняга!"
Лейтенант протянул еду...
Пес обжег человека взглядом,
Человек проглотил слезу...
Пронеслась в голове картина:
Что случилось пять дней назад,
Как девятка, скользя, вонзилась,
Прямо с лету, КАМАЗу в зад...
После резали автогеном,
Вынимали троих людей...
Из объятий стального плена
На спасателей пес глядел...
За секунду семья погибла...
Лейтенант протокол писал.
Ну а случай, сегодня, видно,
Только пса убивать не стал...
И сидел пес шестые сутки
И с надеждой смотрел вперед...
Он все ждал, умирая жутко,
Что хозяин за ним придет

Глаза покинутой собаки
Мне снятся ночью...как тут быть?
Ее обидеть может всякий
И даже попросту убить.
Для комнатных нужна порода,
А для дворовых - злобный нрав
Ее обидела природа
Достоинств этих ей не дав
Хозяева прогнали прочь,
И я не в силах ей помочь!
В моей квартире коммунальной
Она помехой будет всем.
Но плач ее призывный, дальний
Мне душу вымотал совсем!
И вот, настойчиво и глупо
Я всех прошу, покой забыв
Плесните ей немного супу!
Погладте ласковой рукой.
Хоть на часок пустите в сени!
Пускай погреется она!
Она поймет, она оценит,
До смерти будет вам верна!
О, одиночество огромность
И невозможно потерять
Собачью вечную готовность
Любить, служить и доверять
Пусть человек добрее будет!
Не прихоть это, не пустяк
Внимательно вглядитесь люди
В глаза покинутых собак!

"Простите, дворняги, простите,
Что с каждым подаренным днем
На нас вы с надеждой глядите,
А мы, как слепые, идем.
Вы ждете, что вдруг вас заметят,
Кусочек съестного дадут,
Всю жизнь вам любовью осветят
И в дом за собой поведут.
Простите, любимцы, бездушному люду,
Ходящему толпами близ,
Что вас убивают повсюду
За то лишь, что вы родились.
Вы тянетесь к людям, дворняги,
Готовы дружить хоть сейчас.
И вам так обидно, бедняги,
Что часто всем нам не до вас.
Для вас так редки исключенья,
Хоть совесть нам души грызет,
Пускай вопреки всем мученьям
Когда-то и вам повезет!"

"Мой пес, мне так нужны твои глаза -
Доверчивые, строгие, как память,
Такие есть в церквях на образах,
Что тихо разговаривают с нами.
Меня ты согревал своим теплом,
Усталых рук касаясь мокрым носом.
Ну как случилось, что твое "потом"
Вдруг оказалось земляным откосом?
Скажи как отыскать твои следы
Через пространства световые годы.
Найди меня, прошу, найди, найди -
Тебе дано ведь это от природы.
Ночами возвращаешься ко мне,
Но, почему-то, исчезаешь утром.
А расставаться вновь трудней вдвойне...
Ах, если бы ты знал, как это трудно."

"За окном заскулила собака
Словно хочет чего-то сказать.
Может то, как от злых живодёров
Ей сегодня пришлось убегать.
Или как она хлеба просила,
У прохожих, весь день напролёт
Под дождём одиноко бродила,
И мечтала, что кто-то поймёт,
Приютит, обогреет, накормит,
Дружелюбно погладит рукой,
И заснёт в эту ночь она дома,
Где всегда есть уют и покой.
Но собака всего лишь мечтает,
Суждено беспризорной ей быть.
Ах, как жаль, что не все понимают,
То, как трудно бродяге прожить".

Моление о кошках и собаках,
О маленьких изгоях бытия,
Живущих на помойках и в оврагах
И вечно неприкаянных, как я.
Моление об их голодных вздохах...
О, сколько слез я пролил на веку,
А звери молча сетуют на Бога,
Они не плачут, а глядят в тоску.
Они глядят так долго, долго, долго,
Что перед ними, как бы наяву,
Рябит слеза огромная, как Волга,
Слеза Зверей... И в ней они плывут.
Они плывут и обоняют запах
Недоброй тины. Круче водоверть -
И столько боли в этих чутких лапах,
Что хочется потрогать ими смерть.
Потрогать так, как трогают колени,
А может и лизнуть ее тайком
В каком-то безнадежном исступленье
Горячим и шершавым языком...
Слеза зверей, огромная, как Волга,
Утопит смерть. Она утопит рок.
И вот уже ни смерти и ни Бога.
Господь - собака и кошачий Бог.
Кошачий Бог, играющий в величье
И трогающий лапкою судьбу -
Клубочек золотого безразличья
С запутавшейся ниткою в гробу.
И Бог собачий на помойной яме.
Он так убог. Он лыс и колченог.
Но мир прощен страданьем зверя. Amen!
...Все на помойной яме прощено.

Пушистая кошка с зеленым прищуром
Живет украшением в нашей гостиной.
Всегда снисходительна к нашим причудам,
И в меру послушна, и в меру невинна.
Удобное средство для снятия стресса –
Урчащий клубок под усталой ладонью.
Живая игрушка, немая принцесса:
Заслужит - погладишь, наскучит – прогонишь.
Ее грациозность, ее плотоядность,
Ее пресловутое непостоянство
У всех на слуху... Но примите, как данность:
Она - порожденье иного пространства.
Порою осветит случайная фара
Ее, королеву полночных обочин –
Живым воплощеньем ночного кошмара
Сверкают ее инфернальные очи!

Внутри простого круглого лукошкаПод сводом виноградовых гирляндУселась озабоченная кошка,А с нею трое маленьких котят.Котята ходят по ее большому телу,Пищат и цапают молочные соски,Она же их ласкает то и дело,И лижет им пушистые виски.Она их лобызая и лелеяСвою любовь старается излить.Она самой себя не пожалеетЧтоб их предостеречь и зашитить.Котята подрастут и поздорову,Пойдут землей куда глаза глядят.А через год у кошки будет сноваТакой же милый выводок котят.(Людскую мать от кошки отличаетОдин совсем незаурядный штрих:Детей подросших кошка забывает,Людская мать до смерти кормит их).

Бассет-хаунд
Весёлый пёс, но с грустными глазами,
Красив по-своему, не знаю почему
И как с такою внешностью забавной и ушами
Найти слова похвальные ему?
О, эти уши! Просто не понятно,
Как могут не мешать они ему?
И как бежит он на своих коротких лапах?
И где он вырос? Как? И почему?
Упрям как сто ослов, но если постараться,
То можно с ним по рингу пробежать,
Поставить в стойку, судьям улыбаться,
И, с замираньем сердца, результатов ждать.

Да будь их хоть туча, мы сможем, легко!
Так, может, еще? Мысль такая ведь есть?
Да, с ними не трудно, но, Боже мой, шерсть!
Они - на диване, они - на кровати,
Контейнеры в кухне, ну ладно, уладим.
Они беспроблемны, манеры - на зависть.
Подумаешь, лишний контейнер поставить.
Диван весь в шерсти и заляпаны окна,
Следы на полу, пыль на мебели слоем.
Порядок забыт, ну, да это неважно.
На окнах "печати", кругом шерсть, да не страшно!
Оставим щенка, место можно найти.
Чуть больше уборки и времени им.
Вы можете брать их хоть сколько, всегда.
Но чтоб сократить их, о нет, никогда!
Ведь каждый из них очень дорог и нужен,
Хоть счет за корма превышает все нужды.
Счета ветврачей к астрономии ближе,
Родня и друзья посещают все реже.
Лишь тот, кто такой же фанат и собачник,
Еще навещает, что многое значит!
Лужайки пожухли, кусты пожелтели,
Yeek-endы внедома, домой - еле-еле.
Корма, витамины, прививки и тренинг,
Поездки, мотели - все требует денег.
Зачем же все это? Вы, может, в ловушке?
Но кто-то идет: "Почешите мне ушки".
Любимец подходит, ползет на колени
И, кажется, скажет: "Я знаю, ты - гений".
Как нам устоять против этого взгляда?
Да, всех мы оставим, хоть, может, не надо.
Кого-то - для шоу, кого-то - на племя,
Кого-то - для ласки, когда будет время.
Зима - это ужас, мы мерзнем, синеем,
А им - хоть бы что, может, и веселее.
А к ночи - разборки, вы - в крик и с метелкой
На тех, кто уснул на диване надолго.
Собаки и шоу, поездки, волненье,
Работа и радость, счета, удивленье.
Да, это все стоит того, это жизнь!
Они - просто супер, а детки их - писк!

Зачемшоу-класса собака, мадам?
Ведь это опасно, хочу сказать вам.
Одной ограничиться вряд ли удастся,
Страсть будет все жарче у вас разгораться.
Опасность вся в том, что мы к ним привыкаем,
И жизнь с целой кучей совсем не пугает.
Чем больше собак, тем бедней и страннее
Мы кажемся тем, кто далек от идеи.
Одна - не проблема, две - очень смешные.
Что - третья? Конечно! Четыре? Осилим!
А пятая - душка, шестая - восторг.

Крошка- Чих к отцу пришёл,
И спросила кроха:
«Пап, быть чихом хорошо?» -
«Да, сынок! Неплохо!»
«У меня секретов нет,
Слушай, чих -сынишка,
То, что расскажу тебе,
Не прочтешь ты в книжке.
Если, мама в пасть суёт
С ловкостью, сноровкой,
Две таблетки от глистов
В синей упаковке,
Не кусайся, не скули,
Не тряси загривком.
Предстоит тебе идти
Скоро на прививку.
Если ужин не дают,
Не скули так гадко!
Предстоит тебе визит,
Утром на «площадку».
Мама, сумок накрутив,
По квартире скачет,
Значит, скоро всей семьёй
Едете на дачу.
Если с самого утра
Чишку мыли, чистили,
Стригли, фенили, скребли,
Значит, скоро – выставка.
Жизнь на грумерском столе,
Как на эшафоте:
То очесы подравнять,
То подстричь животик.
По «дорожке» ты бежать
С вымахом старайся,
Через годик на ЧР
Наберутся САСы.
В ринге голову держи -
Гордо, стой - красиво.
(Жаль, не всем дано собрать
Четырех CACIBов!)
Ладно, если не CACIB,
Собери хоть CACы,,
Привезут тогда к тебе ,
Барышень – вязаться!
У дворняжек – всё легко,
А у нас – непросто,
Говорить с тобой сейчас
Буду, как со «взрослым».
Как девчонку заведут,
Делай всё по тексту:
О потомстве должен ты
Думать, не о сексе!
Чтобы состоялся ты
Как производитель,
Делай максимум щенков -
В нашем фенотипе.
Мысль гони из головы:
«Чишечка- красива!»,
Думай: что возьмут щенки Вместе с рецессивом?
Сын, генетику учи,
Без неё - никак нам.
Что потомкам передашь,
С геном доминантным?
(Ну, и собственно - ПРОЦЕСС:
Тут у нас - всё круто!
Где природа пасанёт -
Справится инструктор.
Суки есть и кобели,
«Разводись» – порода,
(Ох, спаси нас, сохрани,
Матушка-Природа!)
Есть вопросы – приходи,
Подскажу, что надо.
Дам понюхать и погрызть,
С выставок награды».
Кто отец, а кто тут сын,
Сами отгадайте!
Я семейный их портрет
Помещу на сайте.

Как тебя любила - солнце в небесах!
Жизнь перевернула в мыслях и делах,
Сердце отдавала для твоей любви,
Для тебя хотелось все - только ты живи!
Мы с тобою были целое одно,
Только ненадолго это суждено…
Век собачий краток для земных веков,
Ты смотрел на небо в тайну облаков…
Сердце твое полное ласки и любви,
Сотворил Бог Ангела в плоти и крови.
И ко мне, по милости, он тебя послал,
Только счастье краткое нам обоим дал.
Я прошу, прости меня, что не сберегла,
Ангел мой небесный, Лапа ты моя!
Солнце мое, Солнце, ты ко мне приди,
Хоть во сне со мною ты «поговори»,
Носиком потыкай, и лизни меня,
Пусто в моей жизни стало без тебя...
Ты моя кровиночка, ты моя судьба,
Но тебя, мой Чарли, отпускаю я,
Пусть, моя любовь к тебе и прощение,
Будет оправданием в твое воскресение.

Если вдуматься в пословицу
Про собак и про котов,
Что живут и часто ссорятся,
Я поспорить с ней готов.
Ну чего, скажите драться нам,
Что делить, зачем нам месть?
Ведь, к примеру, кость мою
Никогда коту не съесть.
Мне, добытая им мышка,
Тоже, кстати не нужна.
Не делить же нам подушку,
Ведь большая же она.
Хватит места для собаки,
И для серого кота.
Так что спим, не будет драки,
И пословица не та.
Кот, под боком у собаки-
Это просто красота!

Улетела душа собачья
В поднебесье, а как иначе,
Ведь грехов никаких не ведал
Пёс, что вечно бежал по следу,
Что служил тебе верой-правдой,
И всё делал лишь так, как надо,
Улетела душа собачья,
Там сытнее, чем здесь, тем паче,
И никто не обидит зверя,
Там в любовь и в спасенье верят,
И зима там тепла, как осень,
И друзей там в беде не бросят,
Улетела душа собачья,
Чище многих людских. И плачешь.
Дай же, Бог, ей летать на воле,
Вдоль прибоя, и в чистом поле,
Возвращаясь всегда к любимым,
Чтоб навек оставаться с ними…

Он был мне друг, и даже больше –
Он лишь любил и отдавал.
Не требовал, и был всех тоньше,
И никогда не предавал.
Я у него любви учился –
Любить, не требуя в ответ.
Он мудрым, кажется, родился,
И Новый воплощал Завет.
Его на свете нет дороже –
Он не обманет, не предаст,
Он искренен до самой кожи,
И всю любовь свою отдаст.
Я не способен на такое.
Но я хочу любить как он.
А без любви чего я стою?
Отдать себя – любви закон!
Он понимал меня душою, –
Ведь у собаки есть душа!
Его, наверно, я не стою,
Но не забуду никогда!

А счастье так просилось в дом, так робко и неловко.
Моляще поднимало взгляд, едва, едва пищало.
Но \"кто-то\" мимо проходил и счастье замирало.
Темнело, я брела домой, в карманах грея руки.
Торговец собирал товар, чуть напевал со скуки.
Я бы прошла, но вдруг задел молящий и печальный
Беспомощный несчастный взгляд, как будто вздох прощальный.
Я подошла, а за стеклом пластмассовой витрины
комочек маленький дрожал от горя и обиды.
Комок устал, хотел в тепло, замерз на этой стуже,
но, к сожалению, комок был никому не нужен.
-и сколько стоит? - голос мой дрожал от напряженья
-что? это? это! Да бери, оно - одни мученья!
Я бережно взяла комок, к груди его прижала
Закутав в складочки пальто домой почти бежала.
Бежала греть. Скорей, скорей! В тепло с морозных улиц.
И даже блики фонарей как будто улыбнулись.
И улыбался белый снег, и небо. Мир смеялся
Нашелся все же человек, что счастьем не кидался.
Я принесла комочек в дом и стало вдруг понятно
Что никому его не дам, и не верну обратно.

Поэты взялись за собак!
А почему? Да просто так:
Ну что писать о человеке
Сегодня, в двадцать первом веке?
Вы можете спорить ругаться до драки –
Что нужно для полного счастья собаке?
Огромная кость или сыр в шоколаде?
А может быть нужно нас просто погладить?
Конечно, мы тоже вкуснятину любим,
Ну, как не поймёте Вы – Бедные люди,
Что Дарвин не прав – мы создания Божьи,
А значит, мечтаем и любим, как можем!
А деньги ни что в этой жизни поверьте,
И нищего друга мы любим до смерти

На остановке, возле сквера, собака брошена, наверно,
Берет с ладони осторожно все, что дадут. Благодарит!
В глаза смотреть ей невозможно…
Приняв отсутствующий вид, все ждут, когда она исчезнет –
Ведь с глаз долой, из сердца – вон?
Густая шерсть уже облезла, и бок до кожи опален.
Лежит под лавкой, что-то гложет,
За всяким увязаться может, в надежде, что ее возьмут…
Но в домик теплый не берут…

В память о преданном друге
Однажды в морозное утро
Мне мама щенка принесла,
Черный пушистый комочек,
Аккуратно погладила я.
И бегала я улыбаясь,
«Живая собака!» вопя.
Мечта восьмилетней девчонки
В то утро сбылась навсегда.
И стало в доме уютно,
Собака творит чудеса.
Мы вместе росли и учились,
Дося была как сестра.
Она воспитала характер,
Она сторожила меня.
Дося прекрасно дрессировалась,
Ведь умная очень была.
Зимою катала на санках,
Играли мы с нею в снежки.
Однажды она потерялась,
Но мы ее быстро нашли.
Дося была гувернанткой,
Укладывала в постель,
За пятки тихонько кусаясь,
И как это нравилось ей!
Она всегда улыбалась,
Душою была не проста,
Бывало, она возмущалась,
И зачастую была права.
Она уважала хозяев,
Мы Боги в собачьих сердцах.
Корысти ни грамм не имела,
А всею душою любила
И преданной очень была.
Она обожала прогулки,
Но без хозяев не шла.
Все за собой убирала,
Чистюля была еще та.
Дося все понимала,
На все отвечала всегда!
Она любила покушать,
И нежную музыку слушать.
Сегодня Доси нет с нами.
Рак загубил ее.
По часам собачка увядала,
Пришлось усыпить ее.
Дося знала что умирает,
Прощаясь за несколько дней,
Сидела с протянутой лапой,
Прижавшись щекою ко мне.
А из глаз ее капали слезы,
И душа разрывалась сильней.
Дося, болея, даже не лизалась,
Словно знала, что зараза в ней.
Мы последний раз погуляли.
Еле лапы свои волоча,
Дося с миром тихо прощалась,
И достойно смерть приняла.
Нет в мире собаки дороже,
Чем сестренка моя-Дося.
Спит спокойно сейчас малышка,
Десять лет, что рядом была.
Любимой собаке Досе посвящается…Автор: Жильцова Людмила