:-D :-D :-D :-D :-D :'( :'( :'( :-D :-D :-D :-D :-D
я еще Жени хотела сказать....как мне ндравиццО слово ПРИПЕВ

Хвалебное слово матуаффтар: Лиза Питеркина /как и фсех придыдусчих стехов///
Друзья мои! Оспорить я готова,
Что русский мат циничен, жёсток, груб.
Бывает даже матерное слово
Изысканным, слетая с женских губ.
Возьмём, к примеру, способ суффиксальный –
И «блядушки» исходят от «блядей»,
Стирая образ грязный, мерзкий, сальный.
Какой простор для творческих идей!
«Пиздарики», «пиздёныши», «пиздушки» -
Весёлые родятся существа.
И вот уже хихикают девчушки,
Предавшись расслабленью естества.
«Херовинки», «ебалочки», «хуёчки»,
«Мудилочки» - прошу не позабыть.
Цензуре не дадим поставить точки
В том месте, где достойно слову быть.
Язык могуч, но может быть он нежен,
Когда с любовью речь свою творим.
Так пусть же будет эрос неизбежен,
Которым слово оплодотворим!

ну, всё... типеря настоясчее розавое лерическаё...(X) (X)

Да я сама по колено…в шоке!

- Что делать с разлукой?
- Ее не бояться. Не верь в расставание. Просто люби.
Люби, не стирая поставленных меток, ты помнишь, как я умоляла об этом, и билась луна на кристаллики света и рассыпалась по влажной траве…
- Я помню.
И время уходит в пространство. Любимая, ближе! Любимая, здравствуй! Так память становится нашим лекарством, блуждая по руслу натянутых вен. *Ты помнишь, как ночь бушевала в долине, и как мы будили змею кундалини, и как на плечах наших линии лилий приобретали знакомый рельеф, ты помнишь, как мы прорастали друг в друга – губами, дыханием, взглядом и звуком?..
Искрится шампанское радужной вьюгой, и улыбается нам сомелье.

Я знаю, я помню – ни слова о старом. О чем-то грустят саксофон и гитара, и пульс камертоном им вторит в виске.
За темной портьерой скрывается вечер, и в сумраке видеть становится легче, мы пьем за удачу и новые встречи, и память сочится по капле в вино…
- А помнишь тот поезд, купе иностранцев, а помнишь перроны заброшенных станций, и как невозможно хотелось остаться на самой далекой…
- И самой родной.
Овал виноградины – темный и спелый.
Откуда такая внезапная смелость?.. Смущаться, краснеть и шутить неумело над тем, что священно до самых глубин… Молчать невпопад и неловко смеяться, до хруста сжимая под скатертью пальцы…

- Нормально. Как бизнес?
- Отлично.
Болтать о погоде, друзьях и привычках, но только ни слова о главном – о личном – глотать по слогам, чтобы вдруг не сказать. Чтоб вдруг не сломаться, когда между делом бретелька скользит по атласному телу, когда замирают ресницы несмело и нежно нога приникает к ноге, когда разговор обрывается резко…
Бриллиант невозможного, редкого блеска…
- О чем это я? /о тебе/ О подвеске. А камни – хранители старых легенд. И в этом таится немало историй – о силе стихий, что отчаянно спорят, о теплом, далеком, мерцающем море, о наших следах на прибрежном песке…
- Бриллиант?.. /равнодушно/ - всего лишь подарок.

Встреча *- сюжетом с большого экрана, столик нас ждет в глубине ресторана, ладони в приветствии - дерзко и странно, но мы ведь не виделись тысячу лет. И пара веков, чтоб на это решиться, без подготовки – с тобой созвониться. Сколько сейчас нам? Полвечности? Тридцать? Сколько мы врозь умираем?..

- Привет.
- Привет. У тебя незнакомая стрижка…
- А ты не меняешься – стройная. Слишком. И в шелковом платье – немного мальчишка, такие же чертики пляшут в глазах…
- Как дети?

Встреча...

Мой блудный ангел,
без ламентаций и вздохов,
почти не глядя друг на друга
в неверном свете свечей,
мы вновь танцуем танго.
И все не так уж плохо:
мне все равно, где провел ты
сто бесконечных ночей.
Мой блудный ангел,
я и сама - не святая.
Бывает, я улетаю
в мансарды и кабаки,
где пьют поэты,
где ждут меня, как узник ждет рассвета.
Я прихожу, точно Муза,:-D
прямо сквозь сердце к ним в стихи.
Мой беспробудный ангел,
без лишних слов и лишних жестов
мы так с тобою танцуем,
как никогда до сих пор!
Как сладко это танго!
И, Боже, как истаскана пьеса!
Но пусть. Мы все-таки вместе
и "стоп" не говорит нам режиссер.
Под наше танго,
тоски не пряча, кто-то плачет.
А кто-то грезит о ласке
и закрывает глаза.
Танцуй, мой ангел!
Ведь мы с тобой не можем иначе.
Пусть нам осталось два такта,
пусть на это смотрит весь зал.
(S) (S) (S) (S) (v)