![]() |
Но ухмыляюсь грязно я
И — с маху на кровать: "Природа смеха — разная, Мою вам не понять. Жизнь — алфавит, я — где-то Уже в "це", "че", "ша", "ще", Уйду я в это лето В малиновом плаще. Попридержусь рукою я Чуть-чуть за букву "я", В конце побеспокою я," — Сжимаю руку я. Со мной смеются складки В малиновом плаще. С покойных взятки гладки... "Смеялся я — вообще! Смешно мне в голом виде лить На голого ушат, А если вы обиделись, То я не виноват." Палата — не помеха, Похмелье — ерунда! И было мне до смеха Везде, на всё, всегда. Часы тихонько тикали, Сюсюкали: сю-сю... Вы втихаря хихикали, А я давно — вовсю. |
Общаюсь с тишиной я...
В.С.ВЫСОЦКИЙ Общаюсь с тишиной я, Боюсь глаза поднять, Про самое смешное Стараюсь вспоминать, Врачи чуть-чуть поахали: "Как? Залпом? Восемьсот?" От смеха ли, от страха ли Всего меня трясёт. Теперь я — капля в море, Я — кадр в немом кино, И двери на запоре, А всё-таки — смешно. Воспоминанья кружатся, Как комариный рой, А мне смешно до ужаса, Но ужас мой — смешной. Виденья всё теснее, Страшат величиной: То с нею я, то — с нею... Смешно! Иначе — ной. Не сплю — здоровье бычее, — Витаю там и тут, Смеюсь до неприличия И жду — сейчас войдут. Халат закончил опись И взвился — бел, крылат. "Да что же вы смеётесь?" — Спросил меня халат. |
Оптеместический моналок от станцыи до учаскаСобака Павлова-Леха Недлинский
Бреду вдоль железной дороги И зырю прероду вокрук Которой наверное многим Казалось што мрачный каюк Прешол в результате засранства Под вывеской гордой «прогрэс» Где вольно проносеццо транспорт И полная жопа окрест. Но я же ебу предрассутки Глазам верю сопственым я – И вижу, што в общем ресунке Практически и нихуя Большых перемен не заметно: Течот натуральная жысь Не то штобы там худобедно А даже вполне зоебись. Вон скачет непуганый заец – А жырный какой, твою мать! Не такто лехко оказалось Прогрэсу на зайца насрать. А сверху ударнек заядлый По имени дятел. Ну вот Попробуй нагадить на дятла – Да он тебе сам заебёт Мозги, тарахтя похозяйски В сосновом безмолвии, чмо! Короче, с преродой всё ясно: Покашто у нас ничево Невышло с её покореньем И дикая наша страна - Пространцвом отпиздефшы время - Лиш вечьным началам верна! |
В саду камней вновь распускаются розы.
Ветер любви пахнет, как горький миндаль. У древних богов при взгляде на нас выступают слезы. Я никак не пойму, как мне развязать твое кимоно - а жаль. Вот самурай, а вот гейша. А вот их сегун Рубит их на сотню частей. Белый цвет Минамото и красный цвет Тайра - Не больше чем краски для наших кистей. Пока несут сакэ Мы будем пить то, что есть - Ползи, улитка, по склону Фудзи Вверх до самых высот - А нам еще по семьсот, И так, чтобы в каждой руке - Пока несут сакэ. Третьи сутки играет гагаку. Мое направленье запретно. У нас есть трава для кайсяку - Мы уже победили (просто это еще не так заметно). И можно жить с галлюциногенным кальмаром. Можно быть в особой связи с овцой - Но как только я засыпаю в восточных покоях, Мне снится Басе с плакатом "Хочу быть, как Цой!" |
Мужская особь у осы считается ослом.
Паук Исуза на стене тихонечко живёт. Я самурайца полюблю – с косицей и мечом. Род Синдзабуро славен тем, что остальное – пох. Осенний ветер повалил плетень в саду камней. Под вечер в пагоду придёшь – и плюнешь на луну. Акира – смелый человек, но я его достал. Бумажный веер распишу, а остальное – пох. Какой-то заспанный монах приносит счастье в дом. Скажи, кто бродит по ночам на рисовых полях? Какое может быть сакэ? – Опомнись, господин! В штаны заправлю кимоно, всё остальное – пох. За ширмой с хризантемами полночи просидим. Я тигров нарисованных – ни капли не боюсь. Поёт – ослиным голосом – воспитанный сосед. Подглядывай за гейшами, ведь остальное – пох. |
Подбитым лебедем упал под куст сакуры Федор,
Когда Максим ему вломил промеж ушей. |
В глубоком самосозерцаньи Федора застав,
Максим, тревожить друга не желая, один все выпил перед сном, что было в доме. Проснувшись, он с раскаяньем заметил: от слез у Федора все рукава мокры. |
Один лишь день
Всего лишь день Всего лишь сутки Одно радует меня неизмена смена дня |
2
Ночью тихо, кто спит, а кто уже просто умер, плюс и минус – нолик, обычная Вечность в сумме, если вдруг и здесь наивную обманули – можно сразу катетер выдернуть *и молчать, к медсестре - два вскрика, два невозможных шага, вместо крыльев – сетка из проводков и шлангов, и запекшимся *ртом прошептать: «карандаш, бумага», * и не видеть, как Ты смеешься из-за плеча. А потом строить планы, брать себя крепче в руки, солнце светит явственно, как долгожданный Букер, и вы с мамой ссоритесь-миритесь, как подруги, лето кутает плечи в шелковый палантин, и у девочки сердце тигра, повадка лани, все бы ладно, если б не голос на заднем плане: «Ты уже не боишься, детка, своих желаний? Может быть, тебе еще что-нибудь воплотить?» |
Ты смеешься сверху: «Эй, осторожней, крошка»,
вызываешь по мобильнику неотложку и уже в больнице вкрадчиво, осторожно, пока доктор молча пялится на экран, тихо шепчешь: «это просто урок, малышка, ты же хотела писать, чтоб всем было слышно, я сегодня добрый, даже пожалуй слишком…» А халат у доктора белый, белей пера. Мама плачет не в приемном и не в покое, мама даже не знает, кто это, что такое, маму надо просто вылечить, успокоить, обещать ей чудо, ангела, что-нибудь, Ты проходишь мимо с пачкой вчерашних снимков, мама не умеет чувствовать невидимку, у нее, у мамы, девочка – лен, тростинка, помоги ей, слышишь, дай же ей отдохнуть. |
Текущее время: 02:28. Часовой пояс GMT +3. |
Powered by vBulletin® Version 3.8.6
Copyright ©2000 - 2025, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot