Мы умеем прощаться... не умея прощать...
мы умеем смеяться... не умея понять...
мы умеем влюбляться... не умея любить...
мы умеем меняться... не зная, что изменить...
мы умеем скрываться... мы умеем таить...
всем боясь открываться... всем боясь говорить...
свое сердце скрывая от любящих нас...
душу мы прикрываем тенью ветренных фраз...
мы умеем так много... практически всё...
не умея при этом почти ничего..

не та тема... но... для всех, кто как Олег
блюзы, так блюзы
Блюз горазд
Горазд, на черт-те что горазд.
Гипотетическое разное
Еще такой обрушит лязг
В моё назавтра несуразное,
В течение привычных служб,
Во всё, что не сбылось до этого…
Потом всё станет фиолетово
В мерцании весенних луж.
Но до последнего “потом”
В неведомость почти танцуется,
И льется музыки фантом.
С оркестром хочется по улице,
По городу, по всей земле
Гулять с усмешкою всезнающей
И пить под утро млеко тающих
Ночей в подслеповатой мгле.
Но до невнятного “потом”
Еще таким мне счастьем маяться,
Что между ним и болью разницы
Не взять, не взять мне будет в толк.
Еще таким стихом пьянеть,
Еще таким трезветь посмешищем.
Потом мне станет всё черешнево,
Потом Весною Вечной смерть,
Вдруг, расцветет, и ветра вешнего
Вдохнуть останется на раз…
И потому, твержу, помешанный:
Горазд, на черт-те что горазд... (H) (v)

Андрей,Ваши выкладки...просто *(Y) (Y) (Y) ;-)

(H)

Блюз тишины
Ничейная Кошка
Ч-ч-ч-ч…....
глаза цвета кофе не требуют сливок,
от горечи – сахар добавлю по вкусу,
он вряд ли поможет – осядет курсивом
в стаккатовый вечер…
По прежнему курсу
Плывёт моя шхуна, ветрами гонима –
От пристани счастья до острова боли,
Так чутко ладонями Бога хранима,
И так выскользая из этих ладоней…
Давай помолчим, тишине доверяясь...
Мартини осталось – на донышке. капля.
Стаккатовый вечер горчит, ухмыляясь.
И бьется наш парус, шумя и скандаля..
Сегодня опять мы в словах потерялись,
Давай их забудем – простая наука?
Мы в жизни лихой ничего не боялись..
Теперь помолчим. Слышишь?
Больше – ни звука.
Ч-ч-ч-ч….............................................

жаль, что не феалетавым шрифтам...

ага. ничитабельный ваще.

ага. ничитабельный ваще.

абычна им такое и пишут... ничитабельное.

В жалобной книге Господа Бога
несколько строчек,
неровный почерк,
что-то о том,
что ещё немного,
и жизнь превратится
в скопление точек,
над i и над прочими,
по алфавиту,
в финалах романов
и предложений.
А снизу - виза:
- Малыш, да иди ты... Ведь вас миллионы, войди в положение...
И больше ни слова,
неделю с лишним:
молчат телефоны,
вертится шарик,
взрываются бомбы
и зреют вишни,
но девочка в этом во всём не шарит,
глотает Black Label
и морщит носик,
читая по-новой его отмазы -
да вроде она ничего и не просит.
По крайней мере,
чтоб всё и сразу.
Она засыпает.
Ей снится Вечность
и этот, пропахший небесной манной,
в заоблачном офисе, что на Млечном.
И так его жалко,
что даже странно.
А он осторожно садится рядом,
уставший от дел
"безупречный профи",
и думает:
* - Небо... Оно мне надо? Я лучше сварю ей сегодня кофе.