Любите жизнь, она дана нам Богом...
Мы-избраны, нас не должны забыть...
Кто знает, что за тем, чужим порогом,
Что значит это - быть или не быть?!
Прекрасен мир...а мы его частицы...
Мы-капельки росы на розовом листе...
А, может, это всё нам только снится,
Но, лучше-наяву, а не во сне...
Себя любите...знаю, это сложно,
Для многих " Я " стоит всегда в конце,
Но, можно попытаться...осторожно
Сказать себе : я - лучший на Земле.
Любите жизнь и будьте милосердны
К тем, кто слабее вас, кто обделён...
Не надо прилагать много усердий,
Поверьте, всё зачтётся вам...Потом..

Белая шкура… недобрая метка –
Серая стая не примет изгоя,
Белые волки рождаются редко,
Серые души лишая покоя.
Их полнолунная дата рожденья
Выжжена в небе искрою Венеры –
Белая стража больного Прозренья,
Вечные жертвы Надежды и Веры…
Как же без вас монолитно сознанье,
С запахом крови пьянящего следа,
Серое “Я” – эпицентр мирозданья
Без состраданья и прочего бреда.
Что там, в глазах, обречённых на муку?
Рвётся аорта у тех, кто слабее!
К каждому запаху, к каждому звуку
Первым выходит лишь тот, кто быстрее.
Чем же вам так ненавистна охота -
Вязкая сладость удачного гона,

Загнанность жертвы, и сытая рвота
В эхо ещё неостывшего стона?
Или не писаны волчьи законы
Тем, у кого от рождения крылья?
Как же не выть на Луну до истомы,
Если прозревшие выше бессилья…
Белое слово пронзительней вдвое –
Входит как лезвие в сердце из шерсти,
И содрогается стая от воя
В поисках смысла и жизни, и смерти.
А одиночество – вот оно, рядом!
Что там внутри так испуганно бьется?
Вдруг, если жизнь так и прожита гадом,
Больше к тебе никогда не вернётся?
Белые волки с глазами предтечи,
Может и правда вы пастыри слова,
Если упав под ударом картечи,
Вы возвращаетесь снова и снова…

Андрей (Y) (Y) (Y)

Не будет ничего, ты выцветешь в огонь,
Оставишь только стон непрожитых мгновений.
Оставишь только боль и опустелый трон-
Бездарный эпилог, безвечных откровений.
Не сможешь объяснить, зачем так поступила,
Не смею говорить, что знаю от чего.
А Он Её любил, Она боготворила
Всё то, что далеко сияло и цвело.
Ночами рисовал картины встреч невинных,
Конверты опускал в объятия свечи.
Ведь Он Её любил, без цели и причины,
Но даже у мечты бывают палачи.
Он ждал Её у входа, в Её же галерею,
Она прошла не помня ни кисти, ни имен.
А Он стоял не веря, передвигая время,
Он верил, в эти двери войдут они вдвоем.
Завидовали боги Его душевным пыткам,
Завидовали боги Её беспечным снам.
Завидовали тем, кто делает ошибки,
Но с завистью любили.
В легендах разных стран
Частенько возникали подобные сюжеты,
Их авторы не боги, их автор- Человек…
Идя не по дороге, одет не по погоде,
Он черезмерно часто переходил на бег.
Стальными холодами гнало его дыханье,
Сердцебиенье полночь меняло на зарю.
Сквозь сотни легких фраз, Он слышал лишь молчанье,
А так хотел услышать, чуть шепотом: «ЛЮБЛЮ.»
Она читала в окнах, чужого счастья блики,
Рассказывала тайны пустынным площадям,
Под утро возвращалась и прятала улики.
Самой себе не веря, сжигала сгоряча
Страницы своей жизни одаренные смыслом.
Сбегала, возвращалась, опять Его ждала.
Она его любила, но почему-то быстро
Теряла, как во власть вступали холода.
И всякий раз смолкала, когда Он ждал ответа.
И вСЕ Ему твердили: «ЕЙ НЕЧЕГО СКАЗАТЬ!!!»
А всё довольно просто- ОНИ любили лето,
Но зимние метели кружили землю вспять.
О чем Она молчала? И что Он недопонял?
Ах, ЕСЛИ БЫ сказала, но замело следы.
Проходит боль и время, снег тает на ладонях.
История не терпит приставок «ЕСЛИ БЫ»
А надо-то не много- найти друг в друге солнце,
И полюбить за что-то, но больше ВОПРЕКИ.
Тернистая дорога, кресты и рядом кольца.
Иными не бывают совместные пути!!!

Вязание на спицах колеса –
народнейший из промыслов цыгана.
Пишите письма, девушка Татьяна,
незнамо на какие адреса!
Карболкой, словно шипром освежен,
под матюги носильщика-амбала,
как фарт словивший уличный катала,
тасует нас до одури перрон.
Все тут? Все тут. Не обмануть контроль.
За полцены не сдать билеты в кассу.
Сосчитанные, как боеприпасы,
разделим хлеб, и соль, и алкоголь.
Помчится поезд, весело трубя,
сквозь горизонт, по Фрейду, продираясь.
И кладбища, как пригороды рая,
крестами щедро осенят тебя.
А дальше все столбы, столбы, столбы.
Ну кто их только ставит в этих дырах?
И очередь у грязного сортира,
метафорой изгаженной судьбы.
И спор не от великого ума,
а хочешь помолчать – сиди и слушай,
не чувствуя, как лечат наши души
уездных станций желтые дома.

И будет подкидной, переводной,
а в окнах фантастические виды.
Титаны сварят чай кариатидам,
ну а потом – пора и на покой.
И свет отключат, и уснет народ.
И проводник войдет, посмотрит строго,
и с наших глаз, в уплату за дорогу,
остывшие монеты соберет.

На что мы тратим жизнь!На мелочные ссоры,
На глупые слова,пустые разговоры,
На суету обид,на злобу-вновь и вновь.
На что мы тратим жизнь...
А надо б на любовь.
Сжигаем жизнь до тла всё на пустое что-то-
На нудные дела,ненужные заботы...
В угоду обществу придумываем маски...
На что мы тратим жизнь!
А надо бы на ласки.
Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На "имидж" и "престиж",ненужную науку,
На ложь и хвастовство,на дармовую службу.
На что мы тратим жизнь?...
А нужно бы на дружбу.
Куда-то всё спешим,чего-то добываем.
Чего-то ищем всё-а более теряем;
Всё копим-золото,тряпьё и серебро...
На что мы тратим жизнь!
А надо б на добро.
Волнуемся,кричим,по пустякам страдаем;
С серьёзностью смешной вещички выбираем.
Но сколько не гадай- всё выберешь не ту.
На что мы тратим жизнь...
А надо б на мечту.
Боимся радости,боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности,и ласки;
Боимся полюбить,чтоб после не тужить...
На что мы тратим жизнь?!
А надо просто жить!

Твоё утро проснулось,тихим лесом прищурясь
*От улыбки *безветрия сонных небес,
*Потянулось берёзками,шторой надулось,
*И бровями поднЯлось в узорный навес.
*
*Зачирикало птичьим, галдёжным базаром *
*Мухой ленностных дел зажужжало в душе,
*Помахало газетой с какою-то сварой
*И прошлось полотенцем под душ, в неглиже.
*
*Твоё утро прекрасною детскою сказкой, *
*Феей бодрого кофе присело к столу,
*Круассанчиком слИлося с розовой чашкой
*И пошло каблучки укрощать на ходу.
*
*Вынося из подъезда смешинки-веснушки, *
*Утро в день улыбнулось ,помадой шаля,
*И пошло,...видя мир, как живую игрушку,
*.....Потому что Любовь посетила *тебя!

По буквам боли затвердить урок:
Лавр - осторожным, тернии - отважным.
Из снов уйдут в небытие цвета,
Затянутся могильным камнем раны.
Безжизненно-спокойна пустота
За плотью тёплой, чувственно-обманной.
Заменят романтическую ложь,
Кокетства хлыстик и булавку-шутку -
Сарказма равнодушный финский нож
И скальпель вивисекторский рассудка.
Три слова - частоколом: "Жизнь Есть Боль".
Над венами - дамоклово запястье.
Расплавлены ключи. Забыт пароль.
Желаний нет.
Наверно, это счастье

Сестра милосердия
Дежурная ты...
войдешь милосердной сестрою
В горячечный сон, и твои ледяные ладони
Смятенный рассудок туманным покоем укроют
И жаждущий взор утолят дождевою водою.
По замкнутой плоскости окон неспешно и плавно
Покатятся круглые дни, упоительно праздны.
И ты победишь непременно, бескровно, бесславно
Сиятельный бред, забытый совсем и напрасно.
Тогда, повторяя сестры милосердное имя,
Приму я покорно настойку на лживых ответах –
С другими такими же,
неизлечимо больными,
Блаженно-больными
смертельным хроническим чувством.

Ты смеешься сверху...
Ты смеешься сверху: «Эй, осторожней, крошка»,
вызываешь по мобильнику неотложку
и уже в больнице вкрадчиво, осторожно,
пока доктор молча пялится на экран,
тихо шепчешь: «это просто урок, малышка,
ты же хотела писать, чтоб всем было слышно,
я сегодня добрый, даже пожалуй слишком…»
А халат у доктора белый, белей пера.
Мама плачет не в приемном и не в покое,
мама даже не знает, кто это, что такое,
маму надо просто вылечить, успокоить,
обещать ей чудо, ангела, что-нибудь,
Ты проходишь мимо с пачкой вчерашних снимков,
мама не умеет чувствовать невидимку,
у нее, у мамы, девочка – лен, тростинка,
помоги ей, слышишь, дай же ей отдохнуть.
Ночью тихо, кто спит, а кто уже просто умер,
плюс и минус – нолик, обычная Вечность в сумме,
если вдруг и здесь наивную обманули –
можно сразу катетер выдернуть *и молчать,
к медсестре - два вскрика, два невозможных шага,
вместо крыльев – сетка из проводков и шлангов,
и запекшимся *ртом прошептать: «карандаш, бумага», *
и не видеть, как Ты смеешься из-за плеча.
А потом строить планы, брать себя крепче в руки,
солнце светит явственно, как долгожданный Букер,
и вы с мамой ссоритесь-миритесь, как подруги,
лето кутает плечи в шелковый палантин,
и у девочки сердце тигра, повадка лани,
все бы ладно, если б не голос на заднем плане:
«Ты уже не боишься, детка, своих желаний? Может быть, тебе еще что-нибудь воплотить?»