Рим никогда не сгорает весь.
Выжги мешающий видеть хлам.
Этот огонь - как благая весть.
Зло его улиц - зола, зола.
Если на сердце легло пятно -
выжги больную проказой часть.
Видишь, как трое сошлись в одном?
Слышишь, гремят колесницы, мчась?
Выкрикни имя в ночную степь,
выпусти боль из своей груди.
Тот, кто пожар не предвидит - слеп.
В чистое пламя его войди!
Видишь - пылает по площадям,
мечутся страхи твоих теней?
Станешь сильнее насквозь идя.
В Риме дороги приводят к НЕЙ -
выжившей в пекле, в глухой ночи...
если хотя бы полсердца есть.
Слышишь - живое в тебе кричит?
Рим никогда не сгорает весь.

...от невозможности выплакать это всё,
сущности множа в агонии сублимаций,
мы эту ересь людям в стихах несём,
вместо того, чтоб любовью позаниматься.

Я превзошла давно учителей
в уменьи боль выписывать до точки,
а ковыряться - только обесточив
и только в том, что в силах одолеть.
Я выучилась ждать пока само,
плодом созревшим, мне сорвётся в руки,
и о чужом (как, впрочем, и о друге)
судить не только сердцем, но - умом.
Я научилась людям и вещам
давать - по сути - верные названья,
и труп врага, плывущий на диване
по волнам вечности, мне Будда обещал.
Я знаю как чужое врачевать
своим кровавым или простодушным,
как сделать непокорного - послушным,
не путать игры, сердце и кровать,
соединять попарно или всхлёст,
печь пряники и бить, с оттягом, плетью;
мне (вот уже четвёртое столетье)
не жаль ни строк, ни времени, ни слёз.
Я научилась многому. Всему.
Учителей суровых превзойдя...
Но вот стою пред Вами как дитя
и что мне дальше делать - не пойму.

Давайте выпьем, выпьем за любовь,
И пусть она нас больше не тревожит,
Не рвет сердца, не студит в венах кровь,
Прощает нам, и мы прощаем тоже.
Давайте выпьем, выпьем за мечту,
И пусть она сегодня нас оставит.
Придет на миг, заполнит пустоту,
И навсегда простится и растает.
Давайте выпьем, выпьем за печаль.
И пусть она сегодня будет с нами,
Как мягкий свет, как тонкая вуаль,
Как тишина, омытая слезами.

Вы слышите меня, в ушах у вас свинья;
Вы не поймете, для чего пою вам это я;
Но есть цветок, и есть песок,
А для чего цветок в песке
Вам не понять до гробовых досок

у края неба
зачем ты дышишь у края неба? там столько пыли,
там когти времени подрезают хвосты комет.
стоишь и чувствуешь - кто-то тянет тебя за крылья..
какого чёрта? тебя не звали на парапет.
мой воздух заперт железной крышкой в огромный бутыль,
и это весь от тебя доставшийся мне трофей,
колышит перья твои не ветер, а так, как будто
дрожат ладони. я ставлю точку в пустой графе.
я ставлю метку с припиской "я ухожу, прости мне",
ты так привыкла меня отчаянно отпускать,
топтать песок и сжигая в пепел меня насильно,
упорно верить, что я не появлюсь опять,
что я приснился тебе, померещился, стал глюком,
и не лил в тебя свет, всего только давал лишь блик.
а ты брала меня в сердце, в душу, в стихи и в руки..
какого чёрта меня ты держишь за воротник?
зачем ты душишь у края неба? пойдём подальше,
чтоб без свидетелей. расквитаемся на земле.
а после - смилуйся, дай мне прыгнуть, ведь лучше - раньше,
и я умею по умолчанию падать вверх.
глотаю буквы, не успевая тебе озвучить,
внутри так холодно, значит, скоро - зима и снег.
ты не считаешь, что без меня тебе будет лучше,
но я решил, что без тебя будет лучше мне.

ЕСТЬ *ГЛАЗА *У *ЦВЕТОВ.
С целым миром спорить я готов,
Я готов поклясться головою
В том, что есть глаза у всех цветов,
И они глядят на нас с тобою.
Помню как-то я в былые дни
Рвал цветы для милой на поляне,
И глядели на меня они,
Как бы говоря: "Она обманет".
Я напрасно ждал, и звал я зря,
Бросил я цветы, они лежали,
Как бы глядя вдаль и говоря:
"Не виновны мы в твоей печали".
В час раздумий наших и тревог,
В горький час беды и неудачи
Видел я, цветы, как люди плачут,
И росу роняют на песок.
Мы уходим, и в прощальный час
Провожая из родного края,
Разные цветы глядят на нас,
Нам вослед головками кивая.
Осенью, когда сады грустны,
Листья на ветвях желты и гладки,
Вспоминая дни своей весны,
Глядя вдаль цветы грустят на грядке.
Кто не верит, всех зову я в сад,
Видите, моргая еле-еле,
На людей доверчиво глядят
Все цветы, как дети в колыбели.
В душу нам глядят цветы земли,
Добрым взглядом всех кто с нами рядом.
Или же потусторонним взглядом
Всех друзей, что навсегда ушли.
(Расул Гамзатов)

А мы сегодня перешли на Вы...Татьяна Боровская
А мы сегодня перешли на Вы,
И все вернулось на свои места.
Исчезли три последние листа
На сто рядов исписанной главы.
Сегодня жизнь остановила бег
И даже шаг замедлила едва.
Что могут значить прежние слова,
Когда я посторонний человек?
Сегодня мы расстанемся без слез.
Позвольте сделать все наоборот.
Возобновляю прерванный полет,
Который Вы не приняли всерьез.

ИграТатьяна Боровская
Ваш первый ход застал меня врасплох —
Вы так умны, насколько я красива.
И я не устояла, видит Бог,
И, как бы между прочим, подмастила.
Какой тут начался ажиотаж!
— Что козыри?!
— О, этот голос! Плечи…
Уверенно Вы шли на абордаж,
И я сдалась.
И крыть мне было нечем.
А позже Вы твердили, что «пора»,
«Спасибо», мол, «чертовски было мило».
Закончилась нелепая игра
На том, что я Вас всё же полюбила.
Мой ход известен был наверняка.
Вы раскусили женскую натуру.
Мы резались как будто в дурака,
Но оказалось, что играли в дуру.

Дорогой мой человекТатьяна Боровская
Дорогой мой человек,
Человек ты мой хороший,
Помнишь, я была моложе,
Мы гуляли, падал снег.
Падал снег, а мы с тобой
Ничего не замечали –
Ни снежинок, ни печали,
Пахло в воздухе весной.
Той весной, когда у нас
Оказались два билета,
Ты в своё уехал лето,
Я в осенний жалкий фарс.
В этом фарсе соль и суть
Наших нежных отношений.
Ты в игре, кончено, гений,
Я же к славе твоей путь.
Ложный путь привел в тупик,
И не надо грустных взглядов,
Балаганов, маскарадов,
Мой насмешник, мой шутник.