Чайки болтливы, но трудно понять язык, ложью наполненный, больше, чем рыбой сети. Лодка у берега – входит в его пазы крепко и точно. Ей управляет ветер. Им управляю я – отпуская нить, что пуповиной кормит бумажных змеев. Змеи летят в облака – отдыхать и пить пресную воду. Становится все темнее. Тише хрипит океан. Иногда в ночи я выхожу, чтоб просто послушать: жив ли. Звезды сквозные, и в каждой огонь стучит, будто их небу каленым железом выжгли. Он говорил мне, что будет конец времен, высохнет память, как высыхает капля, кто-то придет сюда, и узнав о нем, я позабуду волны и дом оставлю, я обернусь к горам и пройду сквозь них – следом за тем, кто будет сильнее воли… Ночи холодные. Тихо. И мы одни. И океан мой так безнадежно болен...
Утро приходит и на сырой доске, здесь, у порога, сидит, как ребенок рыжий.
Чьи-то следы *- как метки в моем песке.
Я подхожу к воде.
Океан не дышит.

Океан
Кот Басё
Лоб моего океана – в морщинах волн. На берег ложатся пряди его седые. Он стонет *у самой хижины, у него надорвано сердце, и скоро оно остынет. Я часто смотрю в это сердце – оно скалой, расколотой надвое, вложено в ребра бухты… Когда наступает отлив, сквозь его разлом багровое небо по каплям сочится внутрь и копится там, и кажется, что залив разорванным легким пытается сделать выдох… Я знаю полоску суровой своей земли да стон океана. Ко мне приплывают рыбы и редко – киты, безмолвные до того, как вынырнут, с треском порвав океану кожу… И я говорю им: «Нам скоро не хватит волн, чтоб ставить заплаты, мы делаем все, что можем – вдвоем с океаном. А больше ведь никого нет в этих широтах, точнее, в пустотах… В общем, когда вы увидите тонущих моряков, скажите, что я не успею прийти на помощь». Киты уплывают. Их нет миллионы дней, а может и больше – ведь счет не ведется вовсе. Я продолжаю солнце искать на дне: чайки кричали – его уронила осень…

"6.
- Мессир, скажите, Любить - это ремесло?
- Угу - ответил Мефистофель, срезая с яблока тонкую ленточку кожуры.
- ... или талант?...
- Угу - повторил он снова, и вторая зеленая завитушка упала на блюдце рядом с первой.
- или гений?...
- Угу - произнес Мефистофель в третий раз, неуклонно полосуя серебряным ножичком глянцевую обложку.
- ... и существует ли абсолютный гений в любви?..
- Угу - он не поднимал на меня глаз.
- ... и каков же он? что он?...
- Хм - Мефистофель рассек плоть.
- ...если он гениален, то, пожалуй, любое сердце ему удастся согреть, зажечь, оплодотворить, влюбить в себя!.. - я хитро заулыбалась.
- Что это ты себе вообразила? Гений в том, что ему удастся согреть и оплодотворить, не влюбляя, - он бросил мне в ладони обнаженный плод.""""

///Двенадцать завтраков с Мефистофелем. Яшка Казанова///

Обожаю Мужчин - бойцов...
Уважаю Мужчин - отцов...
Не терплю Мужчин- дураков,
Лицемеров и подлецов...
Очень дорог Мужчина - брат...
Очень ценен Мужчина друг
И пускай он совсем не богат -
Я уверена в крепости рук..
Вот Мужчина - предатель и трус...
Мне так жаль его иногда...
Так уверен в том, что он туз...
Он шестерка, увы, навсегда...
Молчаливый Мужчина - герой...
Так угрюм, но так добр в душе...
Он за слабых всегда горой...
Жаль таких слишком мало уже...
Есть немало Мужчин - мудрецов,
Им так много известно порой...
Гордецов и обычных глупцов,
Подкаблучников с умной женой.
Есть на свете Мужчины - огонь...
Вот шагает Мужчина - волк...
Он устал от вечных погонь...
Осторожен...Всегда одинок...
Их так много...Разных таких...
"Будь Мужчиной", - им с детства твердят...
Ну, а мы ищем просто СВОИХ
Полагаясь лишь только на взгляд)))

а леди была не железной вовсе,
и нежною на разрыв.
и лопались связки…
………хрустели кости...
но было в ней столько природной злости(!) -
хватило бы на троих…
она прогибалась…
дышала часто,
пытаясь ослабить боль...
и вдруг застывала посмертной маской -
но мёртвой казалась ещё опасней,
играя вторую роль…
никто не стремился давить на жалость,
затеяв "свою" игру..
бывали моменты, когда казалось,
что надо полегче /хоть каплю... малость…/
и хватка железных рук
мгновенно слабела-
дыши, родная -
мне нужен живой партнёр,
который со мною пройдёт по краю,
не видя меня в упор…
по струнке каната -
на ощупь……босо…
синхронно -
стопа в стопу…
но леди была не железной вовсе
/былиночка на ветру/
и словно от шторма её качало
при взмахе моих ресниц -
сквозь рёв урагана она кричала,
во мне становилась концом начала
и лучшей из лучших птиц...
нежнейшей -
из крови живой и плоти…
сильнейшей -
в алмазах слёз..
я красила чёрным не только ногти,
но пудрила только нос -
а мозг выносила /чего уж пудрить?/
из грёз выжимая сок,
срезая на память улыбки….кудри…
чтоб каждый твой волосок
любимою прядью носить у сердца
не фетиш,
но просто долг -
так воины носят на пальце перстни,
убитых в бою врагов...

*************************
послушай, *мы слишком взрослые,
чтоб снова на те же грабли….
романтики, блин, несносные – как будто нас мало грабили!
как будто не убивали….
а впрочем, ведь тоже опыт,
тебя он спасёт едва ли – тобой он успешно пропит,
а мне и подавно претят постскриптумы к старым пьесам,
ведь *память развеял ветер…. *остались одни *рефлексы…
рефлексы…..
ну, *вот к примеру: *я сразу отдёрну руку,
когда обожжёт неверность /наука, *дружок….наука…/
и первой слечу с катушек, как только…
но *ты не верь мне…. не слушай меня…..не слушай(!)
нет опыта........нет(!)
ты первый(!)
и всё же….. *мы слишком взрослые –
настолько, что яд цинизма
нас сделал до боли чёрствыми,
смолою стекая в письма….
мне страшно сорваться в нежность,
мне страшно…..пойми…..мне страшно(!)
рефлексы – казнить и вешать, *рефлексы – искать пропажу…
я выдохлась в этой бойне
и всё, что тебе досталось – мой выдох: «не сделай больно!»
мой страх и моя усталость…
для счастья сойдёт?
едва ли….
но это хотя бы честно…
послушай...а мы плевали
на глупую власть рефлексов….
*******************************

Далеко за гранью
Яркие огромные бестеневые лампы.
Острых инструментов приготовленный набор
холодно блестит...
Давай, не прибегая к штампам,
завести попробуем серьёзный разговор?
Ты мой доктор.
Женщина.
Корректна и изящна.
Пол-лица скрывается за маской; пара глаз
серых и внимательных, бесчувственно парящих
в небе, завоёванном хирургами – для нас.
Пальцами стерильными, в резиновых перчатках,
размечаешь что-то у меня на животе.
Я кажусь себе смешным, беспомощным початком:
рос, старался, поспевал и – даже – пожелтел...
Точный бег зрачков, безукоризненные веки,
голубой халат, под ним спокойно дышит грудь.
Я люблю тебя, люблю – легко и беззаветно.
Ты мой доктор, мой последний к искупленью путь.
Анестетик действует – и боли нет, но чувство
пустоты горячей разливается внутри...
Говори мне что-нибудь, душевно и искусно.
Или просто режь – и ничего не говори.
В бога веришь, нет ли, – мы с тобою иноверцы.
Жить осталось двадцать пять минут наперечёт.
Список ампутаций: обе почки, печень, сердце,
а возможно – склеры глаз и что-нибудь ещё.
Релаксанты мышц мне не дают сказать: "послушай,
если вырезаешь ткани, то – сперва – убей!.."
Я ещё не знаю: трансплантируются лучше
органы, изъятые из тел ЖИВЫХ людей.

*******************
в этой игре умов
было бы больше толку,
если бы…….если б только
не лабиринты *слов…
если бы каждый звук
костью не ранил горло,
ты рифмовал бы море
с музыкой нежных рук…
если бы твой «амор»
мог обратиться зноем,
медленной паранойей….
и расстрелять в упор…
стань для меня шипом
острых ночных *неврозов,
в миг *обращённых в розы -
шёпотом……шё-по-том….
знаешь, *таких, *как ты,
столько во мне сгорело! –
да, я всегда умела
в прах обращать цветы.
хочешь входи, не трусь,
и резонируй болью…
в сердце – как в крематорий -
заживо в топку……....пусть…
выдох………и не дышать……..
и не питать иллюзий….
катится точно к лузе
выбитый шар-душа *…
что ещё нужно, друг? *-
славный сюжет….затравка….
может быть, сделать ставку?
вдруг повезёт…. а вдруг(!)
нет……не спеши успеть
взвешивать *степень риска…
если уж согласился
просто во мне сгореть…
тихо *раскрой ладонь -
я прикоснусь губами…
чувствуешь? это *пламя…....
просто шагни в огонь…
*******************************

Серебряный городЛа Страда
У самого края серебряной крыши
стояли, друг к другу прижавшись так тесно...
Сказала зачем-то, любуясь на вышитый
огнями проспект: "Я могла бы за это
платить тебе..." – и, задыхаясь,
целуя –
до дрожи, до привкуса крови на дёснах
(как в розовых лунках ногтей стынут вёсны!)
"Ты хочешь меня?" – Не колеблясь, вслепую
найти эпицентр внеземного блаженства...
На западе светится вздыбленным...
Хули
глазеть – на стеклянный, зеркальный, неженственный?..
Твой город звенит от моих поцелуев.
Твой город звенит от твоих небоскрёбов,
а я – от твоих невозможных желаний.
Платить тебе? – Чем?
Твой мартини прихлёбывать,
захлёбываться от твоих оправданий,
но...
Этого мало.
Как этого мало!!
Твой взгляд испугал меня лишь на мгновение.
Надвинувшись, туча-turbidite'-хмара –
действительным-тайным-секретным советником...
Твой жёлтый бутон.
Твой октановый морфий.
Твой город, прилепленный к краешку крыши,
хрустящий в руках апельсиновых дворников,
и я так надеюсь, что я не услышу
твой голос – сквозь пение птиц и горгулий...
Твой голос. – Зачем ты играешь словами?!
Твой голос. – Молчи, подожди, не могу, нет!..
Твой голос,
мешающий мне целовать тебя...

Какое красивое слово - "Мужчина"!
Мы любим в нем мужа, и любим в нем сына,
Мы любим вас разных - и слабых,
и сильных.
И в чем-то виновных, и в чем-то невинных.
Вы часто, как дети, и часто -
повесы,
Вы - просто другие, и тем интересны!
Пытаться менять
вас - бессмысленно, глупо,
Принять вас любыми для женщин - наука.
Без вас мы скучаем, без вас очень грустно,
Без вашей любви в женском
сердце так пусто.
Мужчины, защитники наши и слава,
Простите за то, что
бываем не правы.
За вашу любовь!За терпенье!За силу!
Хочу, чтобы
каждый из вас был счастливым!
Пусть меньше для грусти бывают причины,
Какое красивое слово - "Мужчина"!!!!!!