За всё приходится платить,
за всё последует расплата...
Но только юность так богата,
что может мир озолотить:
отдать любовь за взгляд единый,
свободу - выменять на боль,
а право быть самим собой -
на право зваться половиной;
и щедро временем платя
за всё, что кажется мечтою
скупает то, что мало стоит...
о, юность, глупое дитя!
За всё приходится платить,
за всё последует расплата.
Дай бог мне быть такой богатой...
чтоб юность новую купить.

Дима, кто автор этого стихотворения?

Я чужих не печатаю...

Правда? Здорово (Y) (ch)

Ю а велком...)))

Их ...трое... женщин...
мудрость отвергая, в бездумии живу
... как ... во хмелю...
Одна - жена, любовница другая...
а третья...
а третью я люблю...
С одной живу, стремясь пробиться в люди,
детей больных таская по врачам,
зеваю, сплю... другой целую груди...
а третья...
третья снится по ночам...
Меня б казнить, меня бы высечь плетью,
мне б на парткоме прочитать мораль,
а я вот так, до слез влюбился в третью,
и рвусь к другой, и первую мне жаль...
Так и живу - беру, не отвергая,
земля, вода и свет нужны стеблю...
Одна - жена,
любовница другая...
а третья...
а третью я люблю............(Р.Рождественский)

Есть люди с особо чувствительной кожей –
их лучше не трогать. Они не похожи
на всех остальных. Они носят перчатки,
скрывая на коже следы-отпечатки
лилового цвета от чьих-нибудь пальцев,
бесцеремонных в иной ситуации.
Они опасаются солнца в зените.
Обычно, надев толстый вязаный свитер,
выходят из дома по лунной дорожке
пройтись; и не любят, когда понарошку,
когда просто так, не всерьез, не надолго.
Болезненно чувствуют взгляды-иголки
и крошево слов. Они прячут обиду
в глубины глубин, но по внешнему виду
спокойны они, как застывшая глина,
лишь губы поджаты и паузы длинны.
Они уязвимы, они интересны;
и будьте чутки и внимательны, если
вы их приручили: они не похожи
на всех остальных – они чувствуют кожей.

Да, пора заканчивать с лирикой

Дима, давай ещё ;-) (v)

Как тесен мир, и теснотой своей
Он давит, *ослепляет, оглушает
А кто-то наверху за нас всегда решает
Как надо жить, как надо умирать
Неужто я могу лишь собирать
Былинки, как какой-то муравей.

И выбраться из этой тесноты
У каждого рождается *желанье.
И вот в толпе неясные толкания
Таинственно возникнуть норовят
И оскорбления жуткие звучат
Усугубляя общие страданья.

Кому-то раздавили локтем нос,
Кому-то кто-то наступил на ногу
И кровь стекает на пол понемногу
Заметная лишь дьяволу и Богу
Которые сидят и пишут мелом ставки
На тех, кто может выжить в этой давке.

как заканчивать??? только начал

Дим, ты очень интересно мыслишь. Метафорично (Y) (v)

красивые стихи!(Y)

В том краю далёком
Где живут мечтанья
Где нет места горестям
И людским страданьям

Там речушка-время
Только начинается
И бежит хоть медленно,
Только убыстряется.

В том краю далёком
Есть такое место
Где резвиться весело
Средь деревьев детство.

Там в лесу по тропкам
Часто юность ходит
И себе забавы
Важные находит.

Там остались лавочки,
На которых ночкой
Я царапал ножиком
О любви две строчки.

В место это дивное
Не дано вернуться.
Но увидеть можно,
Если обернуться.

Я создал в своём сердце пустоту........
Какое грустное,до слёз.....:-S и очень правдивое....

да... неожиданно...

что именно неожиданно то?

Не вижу ничего неожиданного. (ch) *Всё как раз ожидаемо вполне *;-)

что Дима пишет стихи... ТАКИЕ стихи....

чувствуется, что кто то не слабо потоптался *в душе сапогами...
мне так показалось...

хорошие стихи пишет! давайте, Дима, ещё!

Моя душа подобна склепу
Где так не вовремя, нелепо
Порою музыка звучит

А в склепе том, в гробу хрустальном
Так безмятежно и печально
Любовь схоронена лежит

А умерла совсем недавно.
Столь неожиданно, внезапно
От нерастраченной себя

И вот в душе, подобной склепу
Опять не вовремя, нелепо
Пустая музыка звучит….

Дим, запусти лучик света в душу ;-) .

По сигналу Эс О Эс
Я ворвался в тёмный лес
Из твоих желаний странных
И амбиций до небес.

Где-то в центре этой чащи
Тот, кто ищет, тот обрящет
Твоё сердце, как награду,
Что вовек не сыщешь слаще

В том лесу полно ловушек
И неведомых зверушек,
Неприрученных тобою
Обездоленных игрушек.

И теперь со мной играешь
То зовёшь, то прогоняешь
Словно собственных желаний
До конца не понимаешь.

И брожу я в полумраке
Кое где встречая знаки,
Что похожи на подсказки
Как герой из старой сказки.

На *минуту ЗАМЕЧТАЮСС не *летаю НО ПЫТАЮСС.....
упаду и ПОДНИМАЮСС всё в порядке ОКЛИМАЮСС....;-) (Y) (nt) (nt) (nt)

Пахло бергамотом, яблоками и закатом.
Сидели втроем на кухне, четвертый уехал куда-то.
Листали молча газеты, из-под очков глядели.
И так тянулись минуты, годы неслышно летели.
И тут приехал четвертый, ввалился морозным вихрем.
И на щеках снежинки, искрились и ярко вспыхивали.
Поставил на стол нектара, нарезал крупно сулгуни.
И сразу повеселели. И выдохнули, и вдохнули.
А могли бы переругаться, заплесневеть от скуки.
Сидели бы тихо рядом - ворчливые, мрачные суки.
А нужно просто четвертого, которого долго не видели.
Чтобы налил всем поровну, и никого не обидел...

Дмитрий ,Очень красиво пишете...Мне кажется ваши стихи должны занять достойное место на Стихире....

Дмитрий ,Очень красиво пишете...Мне кажется ваши стихи должны занять достойное место на Стихире....

тебе *моя *последняя *любовь
ложу *в *конверт чуть пожелтевший снимок
наивный *взгляд *приподнятая *бровь
и губ *не *зацелованных изгибы
храни *его *на *письменном *столе
где *ноты не окончанных *мелодий
скажи *всегда *ревнующей *жене
её *причёска *вот *уж *год *не *в *моде
.................................................. ....:-(

(H) (nt) (nt) (nt)

Моя душа подобна склепу
Где так не вовремя, нелепо
Порою музыка звучит

А в склепе том, в гробу хрустальном
Так безмятежно и печально
Любовь схоронена лежит
---------------------------------------------------------------------------------------------
красиво.....

Только иногда, когда сосед,
В одиночестве за стенкой вдруг завоет,
Я вскочу, откинув теплый плед,
И окно на улицу открою.
Буду слушать, сев на табурет,
Как он бьется и ломает руки,
Как скрипит расшатанный паркет,
Как кричит, что бляди все и суки.
Я, наверное, налью тогда стакан.
По края наполню водкой горькой.
За тебя, невидимый братан.
Я стакан закину этот, с горкой.
Не пойду я утешать по доброте,
Есть, поверьте, веская причина.
В одиночестве, в кромешной темноте,
Плачут настоящие мужчины.

Почему не плачут мужики?
Почему, когда хоронят друга,
Не ревут дурниной от тоски,
Навзничь рухнув наземь среди луга?
Распугав беспечных мотыльков,
Почему не содрогнутся плечи?
Чтоб тоска дошла до облаков,
До краев земли, до бесконечных?
Почему, когда ушла жена,
Не орут шальными голосами?
Просто курят молча у окна,
Впившись в двери мертвыми глазами.
И когда война, и смерть, и кровь,
Главные на том и этом свете,
Толпы молчаливых мужиков,
В тишине проходят по планете.
И - ни всхлипа, ни одной слезы.
Только руки, сжавшись, побелели.
Почему не плачут мужики?
Не ревут, а пьют, на самом деле?!

(Y)

Помните? Грохотало!
Вздрагивали стаканы.
Вилки плясали, пьяные.
Дождь стелил покрывалом.
Молнии рвали пространство.
Ветер свистел истово.
Божественное хулиганство!
Небесного пофигиста.
И среди черного мрака,
За стол, хохоча, уселись.
Пугаясь, завыла собака.
Наблюдая природы веселье.
А мы под дождь выбегали,
Раздували мы ноздри жадно.
На блюде дымились хинкали,
Водка блестела прохладно.
И, погуляв вволю,
Покуролесив по-главному,
Любил я, по-моему, Олю,
Наэлектризовавшись славно!
А ночью, снова собравшись,
Курили жадно махорку,
По второму кругу набравшись,
Включив для тепла конфорку.
Теперь собираемся реже.
Раз, эдак, в сто столетий,
Но, слава Богу, все те же,
Не повзрослевшие дети.

Есть моменты, когда от тебя ничего не зависит,
Просто слишком разросся с вершины катящийся ком.
Жизнь порой, как компьютер - без всякой причины зависнет:
Перегрев. Переплав. Перевал. Переход. Перелом.
Так болит, что в округе сгорают электроприборы,
И когда перепробовал все из врачующих поз,
С синей нервной мигалкой Иные прибудут на скорой:
«Перелом. Ничего, соберём. Подготовьте наркоз».
В поднебесье висит то ль звезда, то ли лампочки груша,
То ль какой-то другой незнакомый сияющий плод…
Кто-то добрый и вечный гипсует разбитую душу,
Бормоча: «Перелом… ничего… я подул... заживёт».

Когда-то у него была мечта
И крылья – оторваться от земли.
И он летал. Не часто, иногда
Разглядывая города огни.

Когда–то у него была любовь
И он её берёг и охранял.
От рук немытых грязных холуёв
И слепо, безгранично доверял.

Когда-то у него был отчий дом.
Который стал впоследствии чужим.
Где детство пролетело ярким сном
В котором обошлись жестоко с ним.

Когда-то он был просто человек,
Но умирал не быстро, по частям.
Копил воспоминанья целый век.
И становясь холодным к новостям.

Помчится поезд, весело трубя,
сквозь горизонт, по Фрейду, продираясь.
И кладбища, как пригороды рая,
крестами щедро осенят тебя.

А дальше все столбы, столбы, столбы.
Ну кто их только ставит в этих дырах?
И очередь у грязного сортира,
метафорой изгаженной судьбы.

И спор не от великого ума,
а хочешь помолчать – сиди и слушай,
не чувствуя, как лечат наши души
уездных станций желтые дома.
И будет подкидной, переводной,
а в окнах фантастические виды.
Титаны сварят чай кариатидам,
ну а потом – пора и на покой.

И свет отключат, и уснет народ.
И проводник войдет, посмотрит строго,
и с наших глаз, в уплату за дорогу,
остывшие монеты соберет.

Вязание на спицах колеса –
народнейший из промыслов цыгана.
Пишите письма, девушка Татьяна,
незнамо на какие адреса!

Карболкой, словно шипром освежен,
под матюги носильщика-амбала,
как фарт словивший уличный катала,
тасует нас до одури перрон.

Все тут? Все тут. Не обмануть контроль.
За полцены не сдать билеты в кассу.
Сосчитанные, как боеприпасы,
разделим хлеб, и соль, и алкоголь.

На станции, что затерялась во льдах,
Изношенный вдруг генератор накрылся!
Собрав подчиненных, с тревогой в глазах,
Начальник к полярникам всем обратился:
«В шести километрах – за час добежим,
Канадская станция, будем спасаться!
И, если мы здесь замерзать не хотим,
То надо туда, нам пешком пробиваться!»
Равнина бескрайняя, свищет пурга!
И холод, все злее за щеки кусает!
И каждый, кому его жизнь дорога,
Старательно шагу в строю прибавляет!
Начальник, поправив одежды свои,
Сказал на привале коллегам усталым:
«Ребята, послушайте, наши х**,
Должны сохранить мы, во чтобы ни стало!