[Mona Lott]

Так действует поэзия (особый вид насилия)
* * * * * * * * * * * * * * *А. Кабанов
Пусть поэтам присуще скорбеть и ломаться душой,
горе горькой взахлёб заливать… Мы забыли про это.
И презрели охотно запретное. Нам хорошо
было так, что уверились - мы ни черта не поэты.
Только муза, немая как сон, как летучая мышь,
всё металась и билась с разлёту - то в стены, то в стёкла.
Ей на воздух хотелось, на волю (летят журавли ж),
обессилев она опускалась, и никла, и блёкла.
Иногда залетали в наш омут, зарёй залитой,
стрелы дивных стихов, оперённые строчки с отравой.
Мы молчали как рыбы, запрятав в губах золотой,
вдруг почуяв своё на него неотъёмное право.
И друг другу стихов не писали, запрятав апрель.
В трёхлитровую ёмкость души золотой закатали.
Но не спрятать себя от себя. Мы упали в постель
и забыли часы наблюдать,
и себя уже не соблюдали.