[Mona Lott]

Однако, весна... вот и стайки бесхозных юниц
фланируют праздно, стреляя навскидку очами.
Сезон начался, но единственный в городе принц
(достойный внимания) все пребывает в печали.
Скупую слезу утирая несвежим жабо,
он смотрит подолгу в начало минувшего лета,
куда поутру приходил он с горячим приветом
к красавице Дженни поведать словами Ли Бо,
что солнышко встало, потом заводил граммофон,
и жадным рукам даровал вожделенную волю,
и бедная Дженни, забыв о поэзах Сапфо,
внимала иным и не менее жгучим глаголам
покорно и кротко, и не отвергала руки,
вводя в заблужденье Высочество ангельским видом,
чтоб где-то к финалу мелодии вспомнить обиды
и выпустить когти, по-волчьи оскалив клыки...
Однажды Высочество понял, что он не поэт,
красотка вернулась к забавам античных поэток,
казна оскудела, иссяк в закромах blend-a-med,
и кариес принца настиг, и закончилось лето.
В симпатиях Музы резона, увы, не найти,
и юные девы из теста того же замеса-
то принц им не гож, то Париж предпочтительней мессы,
то не по душе аромат Лориган Де Коти.
Что толку гадать, кто заводит теперь граммофон?
Во многая знания кроется многая скверны...
и полно об этом, сказала бы Яна СимОн,
нет, все-таки СИмон (источник вполне достоверный).