[Mona Lott]

- А типа фотку потребовать было не алё?
- Мы с ним договорились на свидание вслепую, понимаешь? Романтично же. Как в кино.
- Блин, Степанова. Я понимаю, что в каждой девушке есть какой-то процент барбячьей крови, но твоя, по-моему, вообще вся вот такого вот придурошного цвета, - Скворцова ткнула пальцем в степановский бокал. – Как звать-то претендента на наши прелести?
- Demon762, - прошептала Степанова.
- Угу. Это серьёзно. А ты у нас тогда выходишь a.k.a. kisule4ka90, видимо.
- Восемьдесят шесть, - уже совсем тихо прошелестела Степанова, и вдруг съёжилась, приникла к стойке и уткнулась носом в свой коктейль. – Скворцова, по-моему, это он, фу, какой ужас, пожалуйста, пожалуйста, давай как будто ты – это я, ну пожалуйста, Скворцова, ну как будто это ты пришла на свидание, а я так, случайно тебя тут встретила и мы как будто просто болтаем?
- А мне-то на хрена этот уебан? – засомневалась практичная Скворцова, косясь через плечо на вошедшего утлого паренька с розочкой в руках. Судя по виду, биография у розочки была непростая, но героическая.
- Ой, ну помаши же ему уже ручкой. Я пойду в туалет, ладно? – пискнула Степанова и упорхнула в означенном направлении.
Скворцова вздохнула, развернулась всем корпусом в сторону входа и, воздев два пальца в благословляющем жесте а-ля боярыня Морозова, возгласила:
- Ну здоров тебе, демон семьсот шестидесятый с копейками.
- Вы, кажется, обознались, женщина, извините, я, кажется, ошибся дверью, - паренёк запаниковал, заметался, забегал глазками, бросил свою многотерпеливую розочку на пустой столик и рексом выскочил из кафе.
- А что ты хотел, детка, это интернет. Там, говорят, всё неоднозначно, - отряхнула ладони Скворцова. – Выходи, Степанова, твой мухожёр уже къебенезировался. Причем стремительным домкратом.
Степанова опасливо выглянула из-за угла.
- Уфффффф… Какой кошмар! Никогда больше не буду знакомиться по интернету, – она обняла Скворцову и положила белокурую головушку на её надежное плечо. – Пуууупсик! И что бы я без тебя делала?
- Замуж бы давно вышла, - пробурчала Скворцова. – Мамаша, ещё раз ноль пять тёмного и барышне эту её розовую гадость