[Gae Hooker]

Где-то там, среди тысяч потерянных мечт…
Есть одна, и она заблудилась случайно…
Тихо бродит вокруг опустившихся плеч…
Так же ищет его, чьей была изначально…
Ну а он перестал улыбаться в ответ…
И *в зеленых глазах тихо прячет тревогу...
Только лишь по ночам, ей, храня свой обет…
Продолжает указывать к дому дорогу…
В теплом пледе, укутавшись, смотрит в окно…
Допивая в глухом одиночестве виски…
И зажженной свечой растворяя стекло…
На обрывках стихов пишет в небо записки…
Но однажды она, оглянувшись вокруг…
Вдруг заметит его огонек, в темных стеклах…
И послышится тихий, сердец перестук…
И зажгутся надежды в сердцах и на окнах..........

[Mona Lott]

что за странная прихоть ходить по водеПочти Забытое
что за странная прихоть – ходить по воде,
даже если идущие следом безропотно тонут,
даже если за это потом полагается бонус
в виде входа в спасительно-теплый эдем…
…и линяют слова, исчезают подтексты и притчи
(это, как дважды два – обязательно все переврут)
и на каждого – свой, доморощенный Брут,
но уже по закону и в рамках приличий.
...........................................
что за глупое счастье – скользить по воде,
и желание выжить хотя бы в придуманном мире…
…помоги мне, пожалуйста, запрограммируй –
ну хотя бы, на этот несчастный эдем.

[Mona Lott]

а яблоки тоже звезды
New Muzykantoff
а яблоки тоже звезды, на привязи, у земли
они б забрались повыше, если бы только cмогли...
вот ты вынь биение сердца, - дыхания их подбери,
увидишь – они ведь тоже - светятся изнутри.
где яблоко - тихо-море, яблоко - эхо-песок
в нем можно, как и в ракушке, узнать шторма голосов:
в которых не заблудиться,- неяблоку - и не пасть...
у звёздно-яблочной карты,
у звёздно-яблочной карты,
у звёздно-яблочной карты,
особо-иная масть...
*
где яблоко точно - время, и цель и целая жизнь,
что зреет полупрозрачно под кожицею души,
и тихая вот такая,- натянута у виска - (сонная песня)
просто чтоб знал ты,
что яблоко – это птица,
что яблоко – это птица,
что яблоко – это птица,
лишенная языка...
а не пустой подрамник. без кисти и без холста
себя срисовать попробуй – попробуй непросто так...
проснись, и в своей панораме солнечный ветер пойми,
если поймаешь - спой мне,
если поймаешь - спой мне,
если поймаешь - спой мне,
о живших тобой одним...
ведь яблоко – это вечность,- яблочная тоска,
удержит оно больнее, чем самый крепкий капкан
запрет тебя всередине, не пустит уже назад,-
чтоб смог ты заполнить небо(хотя бы себя заполнить)
сквозь яблочные глаза...

[Mona Lott]

Ты такой велюровый и мягкий
Я такой суровый и стальной
Ты свои лелеешь бородавки
Трёшься о дверной косяк спиной
*
Я дверной косяк натёр наждачкой
Смазал солидолом, вбил костыль
И уехал с тёщею на дачку
Сказку превратив в тупую быль
*
Эта быль, достойная Хичкока
Пушкиным написана была
"Наше всё" гостил тогда в Марокко
Жёг с женой французского посла.
*
Сжёг кровать, одежду, табуретку
И Джордано Бруно с Жанной Д`Арк
Впрочем, орлеанскую нимфетку
Обаял - поскольку не дурак
*
А она шептала по-французки:
"Ву леву куше авек муа?"
Пушкин ей: "А я люблю огузки
Вы ж, мамзель, другого амплуа!"
*
Вы глупы и пудритесь "Рашелью"
Курите "Казбек" и "Беломор"
Кушаете супчик с вермишелью
И весь день глядите в монитор!
*
Ты такой смешной и вдохновеный
Но гарем тебе не потянуть
Столько баб, пусть и попеременно,
Не таких сводили в нитку. Жуть!
*
Кавалер взглянул на даму едко
Взгляд отвел, забыв зачем пришел
Вспомнил - пепелище табуретки
Как же это было хорошо!..
*
Да, накал нешуточный, однако,
Домино - жестокая игра
Всё зависит, ЧТО сказал оракул
Но молчал он целый день вчера
*
Побывал намедни у дантиста
Мост себе во рту соорудил
Дикции сказав "Аста ла виста!"
Стал зубаст, ну, аки крокодил.
*
Шесьдесят зубов, как бритва, острых
Он не чистил где-то тридцать лет...
Тридцать зим - веселых, бурно-пестрых
Чистил он свой чёрный пистолет
*
Чтоб однажды тот не дал осечки
И утихомирил мать её
Ту, что без седла и без уздечки
По полям пугала вороньё.
*
Никогда уныния не знала
"Дюрасель" на завтрак проглотив
И пинками дерзкого нахала
Из пассива загнала в актив
*
Но недолго это счастье длилось
И баланс не сводится, увы,
(Если б это так легко сводилось,
На плечах не нужно головы).

[Dr Hymen]

Без фона Пушкина снимают ПятаковыхПапаша был сердит и грузен.
Он нелегко пролазил в двери.
Потом – вошли супруги груди.
За ней виднелся толстый деверь.
А дальше, – шествуя вдоль стенки,
Вошли мальчишка и девчонка.
Их лбы и пухлые коленки
Являли пятна от зелёнки.
Рассевшись живописной группой,
Нехудосочное семейство
От духотищи впало в ступор.
(Мы пролистаем это место).
Через семнадцать с половиной
Минут (а мнилось – дней недели)
Фотограф вышел – с глупой миной –
И попросил, чтоб все глядели
Ему на бритый подбородок
И оживлённо улыбались.
Пока он щеголял сноровкой,
Мальчишка наступил на палец
Сидящей девочке. Та, взвизгнув,
Стул опрокинула – на маму,
Чей грозный бюст взлетел капризно,
Собой украсив панораму.
Отец хотел поймать мальчишку,
Но лбом заехал в спинку стула,
А деверь, чувствуя затишье
Перед грозой, решился – мулом –
Прочистить горло громогласно,
Чем испугал спокойно спавших
В углу болонок. – Не напрасно
Им не давали на ночь каши...
Накинувшись – с визгливым лаем –
На несчастливое семейство,
Вцепились в юбку мамы с краю, –
Та возопила: “О, злодейство!!”
Отец хотел прийти на помощь,
Но подломились ножки стула –
И он своей тяжёлой попой
Свалился на пол, где акулы –
Пираньи – злобные болонки
Терзали юбку и штанины...
Фотограф, не меняя плёнку,
Шептал сквозь зубы: “Мило... мило...”
...В конце сеанса он представил
Портрет и кипу фотографий,
Но намекнул, что – "против правил"...
Отец сказал, что всё оплатит.
Тогда им выдан был в комплекте
Альбом – чтоб развлекать знакомых,
На нём: «От смеха – не ослепни!»

[Dr Hymen]

Правдиво – О Пришельцах“Когда я был – нагло – украден с планеты – пришельцами...
– (А вы ожидали, – крадут только Пушкиных с пейсами?) –
OK, ну не с пейсами, – (как их назвать?..) – с бакенбардами. –
Густющими! – Нашпиговать бы их, скажем, – петардами... –
И вся голова превратится – в шутиху, и с улицы
К вам в дом залетит, – перепуганной – до смерти – курицей...
Рассказы мои – вам, возможно, покажутся странными.
Но – не убоюсь!.. – Всё, как есть, расскажу, – без обмана я!
Примерно на два с половиной часа меня выкрали... –
За это вот время – другие заложники – вымерли!
Меня же поймали – (клянусь!) – по причине оплошности, –
Когда я – с билетом – в купе заходил, – с осторожностью... –
С двоякою целью: для выкупа и размножения,
А также – (немного) – для опытов и изучения.
Вот вы пристаёте ко мне: что я сделал с билетами? –
А я говорю: был украден – пришельцами этими!
Вернулся, – опять же, – по невероятной случайности...
(У этих пришельцев – проколов ведь много случается!)
Они все – зелёные (кажется), яйцеголовые...
Питаются – разной [невнятно] – какой-то половою...
Наверно, у них – хлорофилл – прямо в коже содержится,
А пальцы – такие, что... кольца на них – не удержатся!
Да вы, я смотрю, и не верите, кажется, вовсе мне?! –
Меня – размножать ведь хотели! – (Потом, правда, – бросили.)
А вы мне – о глупостях: штрафы, билеты и разные
Сомнения... Может быть, – даже, – вернулся заразный я!..
Весь – в вирусах, – инопланетного происхождения!
Меня – поместить, может, надобно – под наблюдение!.. –
Как можно скорей!” – втолковать терпеливо пытаюсь я, –
Но что-то зловредный кондуктор – упрямо цепляется...
А поезд наш – мчится, всё дальше и дальше – по рельсам, и
Не верят мне, – что был украден с планеты – пришельцами...
Чёрный Георг.

[Mona Lott]

время горьковатое как сусло
подымает сизые ножи
рекам в окровавленные русла
сыплются свинцовые стрижи

у холмов где слышен рев коровий
кулаки покусаны до крови
яблоням дрожащим по дворам
отрубают руки как ворам

льется закипая померанец
птицы шьют геомагнитный танец
и жестикулирует пырей -
больно жить, сожги меня скорей

рыжий свет сквозит из голенища
лодки бляди выпятили днища
на картонных берегах трава
театрально пала и мертва

с грохотом по застекленным лужам
ходят псы подкладками наружу
мир неповоротливый как кит
начинает осенне-зимний кульбит

[Mona Lott]

миллионами кадил
сад дымился и чадил
пес приблудный мокрым носом
мне ладони холодил

думал я опять война
время смерти время сна
одному в прошедшем лете
нет мне места ни хрена

ты как тонкая игла
беспощадна и мила
прямо в сердце уколола
подойдя из-за угла

переулка нож кривой
ров задернутый травой
я твоим бывал однажды
но теперь я снова твой

[Mona Lott]

осень в апельсиновом трико
сигареты спички молоко
люди самолеты пароходы
небо пусто море глубоко

альпинисты падают с моста
спутники глотает пустота
черные как мухи террористы
наполняют людные места

ураган сметает города
в вазе засыхает резеда
клены расстреляли все патроны
и умрут без славы и стыда

на часах один без десяти
ключ потерян нечем завести
уходящим навсегда из дома
на прощанье радио свистит

ни шагов ни писем ни звонков
жить легко и умирать легко

[Mona Lott]

Товарищ Мяузер
Время Ха
(Оговорки. Почти по Фрейду)
.
.
К трем часам пополуночи входит веселое время Ха,
размывает беcсонницу в комнате светлым пятном, смеется,
прогоняет угрюмые хмурости мелко дрожать по углам,
чтобы пикнуть не смели, глотатели редкого солнца.

Мы привыкли к безсолнице, серой бескормице северных зим,
восполняем нехватку зеленого в мире китайским чаем.
Чайный пар вызывает из памяти душный, душистый Пекин
и тебя, по которому здесь, в этом городе, дико скучает

этот Зимний дворец, этот мост, этот якобы Летний сад,
этот воздух сырой, все готовый отдать за одну затяжку...
губ твоих Captain Black - шоколад, сочиняю слова невпопад,
кружевная оборка тончайшей любимой ночной рубашки

совершенно бессовестно краем сознания льнет к ноге...
Помнишь, как-то однажды придумалось меткое слово "счайстье"?
Это - если с тобой говорить на чужом для других языке.
Время Ха, полчетвертого, чай, а в руке - телефона пластик.