[Мужчина]

«Нет. Уж лучше в нужный срок
Медленно взвести курок.
И сказать любви прощай.
Гуд бай».

Нет, герой Вертинского не очерствел сердцем, просто устал от бесконечных маневров и тактических ходов на «любовном фронте», как выражался Зощенко. В каком-то смысле женщины перестали его волновать, во всяком случае, в прежнем будоражащем смысле. Все больше иронии и горечи звучит в его обращении к новым предметам, не страсти, нет, а всего лишь дежурного увлечения. Зато душевного тепла и усталой нежности не жалеет он, обращаясь к своим классическим героиням, несчастным служащим ненасытной индустрии развлечений - танцовщицам на цирковой арене, к «падшим ангелам» из кордебалета «Фоли-Бержер» и других мюзик-холлов, к «дансинг-герл», наемным партнершам богатых гуляк, приезжающих в ночные рестораны поплясать румбу и фокстрот. Братская нежность усугубляется еще и тем обстоятельством, что девушки эти зачастую - русские барышни, бывшие гимназистки и курсистки, тургеневские барышни, что называется, дошедшие до ручки, до отчаяния, до забвения всего того, чему поклонялись в благодушии российской провинции, до потери себя в мышиной возне эмигрантского униженного существования.