Casey Mocy

Можно быть уверенным, что к концу седьмого века до нашей эры арамейский язык и имперская культура стали неотъемлемыми частями ассирийской идентичности. Тогда как арамейский был единым языком Империи, вне нее он не употреблялся. То же самое можно сказать и об имперской культуре и религии. Тогда как местным богам продолжали поклоняться в разных частях Империи, вся Империя верила в единственного всемогущего бога и его представителя на земле – царя Ассирии.
Все эти характерные особенности сохранились после падения Ассирийской Империи и помогли придать ее наследникам особый ассирийский отпечаток, несмотря на чужие обычаи и элементы культуры,внесенные новыми повелителями. Можно даже предположить, что чужие обычаи новых правителей могли только усилить ассирийскую индивидуальность среди народа. Это произошло особенно в территориях, которые долгое время примыкали к Ассирии, а именно, более поздняя Ахеменидская /Римская провинция Атур/ Сирия и, конечно, сам центр Ассирии.