[Mona Lott]

14
Видели вы таких людей? Я лично видел, двоих или троих. Подробно описывать не буду, этот типаж у нас очень известный - то ли святой, то ли блаженненький, очарованный такой странник, короче говоря. Небогатый, поцоватый, одевается как чмошник, питается как молдавский строитель - но зато позитив-то какой от него прёт, хоть лопатами выгребай! А между тем, родители у святого человека обычно бедные и смурные, жена по жизни заёбанная, раньше времени постаревшая, дети как цыганчата, с рождения охуевшие... Ей-Богу, как поглядишь после этого на его сугубо позитивный ебальник, так и хочется по рогам заехать! И даже не потому что, а просто завидно, наверно. Завидно, что сам я никогда не был таким счастливым и никогда уже не буду. Наглости не хватит.

[Mona Lott]

15
То есть, вавилонские понятия - тема очень въедливая. Особенно когда в Вавилоне живёшь, где всё по этим понятиям строится. А чтобы насрать на всё и жить иначе, надо такую силу упрямства, которая мало у кого есть - у меня, например, нету. Меня всё время что-то тормозит. Насрать на ВСЁ - это я ещё понимаю, иногда приходилось; но чтобы насрать на ВСЕХ, это просто в голове не укладывается. Тут приходится либо всех за собой тащить, либо уже под них подстраиваться. А я вобще ленивый, тащить стабильно обламываюсь и начинаю подстраиваться. И Джа тут же теряет ко мне всякий интерес - Он же видит, что я сам себе голова, без него отлично устроюсь - ну, и перестаёт вобще смотреть в мою сторону.

[Mona Lott]

16
Потому что Вавилон, понимаете, это не просто стены и башни. Это просто любое место, куда Джа не смотрит. И это любые люди, которые живут так, чтобы Джа на них поменьше смотрел. Понятно, что живут они не по закону Джа, а по более простым законам, как в мире животных или даже как в неживой природе. Вот и строят себе Вавилон, потому что он сам собою строится - это просто, естественно и с детства привычно. А хули делать?

[Mona Lott]

17
А хуй его знает, хули делать. Сказал бы, да сам не знаю. То есть, знаю, что надо что-то делать; догадываюсь даже примерно, что делать; даже иногда делаю, и даже иногда что-то получается, но чтобы вот так вот ежедневно и ежечасно - просто не могу. И не хочу уже, по большому счёту. И никому не советую. Потому что у каждого свой путь: дыму суждено подниматься, а пеплу осыпаться. Простой эксперимент на эту тему можно провести с помощью самого обыкновенного косяка. И, наверно, нужно провести, прямо сейчас вот взять и провести такой эксперимент. А то на какие-то таакие смуры пробило по оконцовке, прямо даже стыдно. Хули там, из-за какого-то вавилона так загрузиться! Да не стОит он этого! Да пошел он на хуй! Давайте лучше покурим.(H)

[Mona Lott]

(S) (S) (S) (S) (S) (S) (v) (S) (S) (S) (S) (S) (S)
(H)

[Alf A Romeo]

Это просто история без героев, эпизод подслушанных разговоров. Он мечтал, что когда-то их будет трое, и она улыбалась – еще не скоро, он писал за двоих по ночам программы, потому что парню, конечно, проще, и при встрече ее молодую маму называл серьезно «любимой тещей». Он работал, как проклятый, снял квартиру, разбирался в шубах, духах, бриллиантах, и она смеялась: «Уйди, противный!», но у жизни тысячи вариантов. И когда наконец-то купили кольца, вдруг пришел анализ с пометкой «онко-», и романтик с верой народовольца стал ненужным больше больным подонком. Крест вдовы – печальная перспектива, молодая жизнь, не судите строго…
Он остался ночью в пустой квартире – умирать бессмысленно, понемногу, он был предан больше, чем бренным телом, он был предан всем, для чего дышалось, в лунном свете плавилась и блестела рукоять отравленного кинжала.

[Alf A Romeo]

Он не верил в Бога, не верил в черта, он хотел, не мучаясь, просто сдохнуть, но рентгеном заживо перечеркнут, перестал делить «хорошо» и «плохо». И весной – после трех беспощадных химий, воскресая чьим-то порывом воли, он вернулся к жизни – худой, как схимник, обескровлен – только не обездолен. Он отстроил мир – по следам, крупицам, по кирпичику – точно, до сотой дюйма, он сумел от смерти освободиться – и остаться светлым, простым и юным, не просил у неба достойной мести – Бог и так ему предоставил фору, никогда с подругой, потом – невестой не случилось лишнего разговора.

[Alf A Romeo]

У него родился кудрявый мальчик, через год – его отраженье – дочка. Потому что быть не могло иначе. Потому, что быть не могло – и точка.
Через много лет на случайном рынке, выбирая детям хурму и груши, он увидел в нищенке над корзинкой ту, которой однажды он стал не нужен. Им обоим было слегка за сорок, только время въелось в нее печатью… Эпизод подслушанных разговоров, лучше б было просто не замечать их.
Он смотрел – и ужас больничных пыток, всех мучений, что разрывали сердце, в этом взгляде виделся так открыто, что она искала, куда бы деться, что она всей черной, пропащей сутью понимала, что ей за это будет… Сверху мудро и строго смотрели судьи. Мимо шли равнодушно и молча люди.
Они больше не встретились – даже взглядом, никогда друг другу и не приснились.
Берегите тех, кто сегодня рядом. Берегите.
И – оставайтесь с ними.

[Alf A Romeo]

(1)Есть история, как апельсин простая:
жили двое. Многих не хуже, вроде,
как умели. Дочь у них подрастает.
А жена вдруг берёт её и - уходит.
Из тюрьмы, отсидев, по закону, девять,
вышел тот, кто был ей всего дороже.
И она решила что надо делать.
Ведь она без него - ну никак не может.
В чём была ушла. Не взяла платочка.
Радость жизни ей хлынула в горло водкой...
Только вот досада - мешает дочка.
Простудилась, требует, дрянь, заботы.
Притащила ребёнка к своей подруге
(не сказать чтоб в стельку пьяна - дошла же)
и концы, шальная, навеки рубит:
не нужна. отцу её так и скажешь -
не нужна. и растить я её не буду.
этот ребёнок - его проблема.
жить мне мешает его ублюдок.
не заберёт - утоплю в реке, мол...

[Alf A Romeo]

(2)Зрители в шоке? Занавес не давать ли?
Или досмотрим драму до акта мести?
Там она - пьяная - либо сгорит в кровати,
либо судьба ей сердце крестом пометит
для ножевого (только инфаркт - вернее.
слабое сердце. три остановки. шутка ль?)
В антракте осудим - пламенно, как умеем -
это предательство, самое в жизни жуткое,
не пожалеем камня для этой дряни
(как и судьба)...
* * * * *Но раньше - в пролог заглянем:
там кто-то чистенький, мудрый, с огромным нимбом,
ещё до рожденья её обрекая пытке
волей своей (поговорить мне с ним бы!),
определил родиться ей недобитком
в семье алкашей. И теперь она жизнью платит -
тварью дрожащей, в небо смотреть не смея.
Жизнь? Измывались дружно отец и братья,
тёмные гены от времени лишь чернели,
и прилипала грязь, нарастала наледь,